В тени Нотр-Дама - Йорг Кастнер Страница 56

— Тогда я задам вопрос иначе: откуда пришло зло? Вы говорите о Люцифере, которого вы идентифицируете с Сатаной. Разве он не считается павшим ангелом?

— Павшим ангелом, повелителем зла И подумайте, что Люцифер называется «приносящий свет» и что создатель мира говорит в Сотворении: «Да будет свет!»

— Продолжайте! — сказал я, забыв жевать. Возможно, его история была подобна безумию, возможно, она была искусной ложью, но она увлекла меня.

— Люцифер господствовал на стороне Бога над миром добра, где души были без плоти и ее неминуемой греховности. Он был первым из ангелов, по мнению некоторых ученых — даже сыном Божиим. Но он поддался соблазну внешних соблазнов телесного и создал мир по ту сторону духовной чистоты, мир материи. Он населил его телесными оболочками, куда заточил души других ангелов, которые он частично соблазнил, частично просто бросил в беспорядке борьбы. Так возникли мы, люди.

— Что за борьбу вы имеет в виду?

— Борьбу добра со злом, Бога против его павшего ангела. Конечно, Бог хотел удержать других ангелов, но для многих он уже опоздал.

— Бог всемогущ! — запротестовал я.

— Бог — добро и всемогущ в добре. Зло же ново для него, и превращения Люцифера вначале были для него загадкой. Когда он понял, то его ангел уже превратился в его противника, Сатану, творца материального мира, нашего мира.

— Бог царит надо всем космосом. Если Сатана — его единокровный противник, почему он довольствуется единственным миром?

— В небесах царил Люцифер на стороне Бога и носил корону творения, корону Люцифера. В борьбе Бог сумел сорвать с него корону и, таким образом, лишил силы создавать дальнейшие миры. Так Люцифер создал себе не только империю, но, вместе с нею и темницу, в которую запер себя, — как запирал души ангелов в телесную оболочку.

— Следуя вашей вере, все материальное — грех.

— Это вы верно подметили, Арман. Наши тела — греховны, наше золото, а также наша власть над другими, намерение королей и папства править людьми — греховно. Потому что когда-то мы все были ангелами, творениями Бога, когда-то были равны между собой. Конечно, эти мысли не нравились ни королям, ни папству, поэтому они сделали все, для того чтобы преследовать нас, уничтожить — ас нами и нашу веру, наше столь опасное для них учение. Они действовали, побуждаемые ненавистью, ужасом, из чистого страха потерять свою власть, а с ней и все, что так важно для них. Поэтому самозваные рыцари Христа во главе с их безжалостным предводителем Симоном де Монфором залили огнем и кровью Аквитанскую землю. В 1209 году в Кастри был сожжен лишь один совершенный, который достиг состояния чистоты. Два года позже в Лаворе горели уже четыреста совершенных, а восемьдесят рыцарей, которые встали на нашу сторону, были повешены. Госпожу Лавор, тоже совершенную, сбросили в колодец, потом закидали камнями, пока она не умерла. Кровавый пес Монфор погиб в году 1218 при осаде Тулузы, но год спустя принц Людовик продолжил с двадцатью епископами, тридцатью графами, шестьюстами рыцарями и десятью тысячами лучниками разрушительный крестовый поход. В 1226 году он, к тому времени — уже Людовик VIII, коронованный король Франции, возглавил следующий поход против Юга — только внешне во имя Бога. В действительности же — чтобы добыть новые земли и власть.

Монах-призрак начал говорить все быстрее, его возбуждение росло, пока сильный приступ кашля не прервал его и чуть не сбросил со стула. Когда он успокоился, я спросил:

— Если добрым людям так отвратительна их греховная телесная оболочка, тогда не является ли смерть спасением для них? Не должны ли они тогда искать добровольной смерти, чтобы освободить свои души?

— Некоторые так и поступили. Многие взошли с высоко поднятой головой на костер, пели песни и смеялись. Но это не так просто. Души мертвого не возвращаются непосредственно на небеса. Люцифер был умен, Сатана — хитер. Он создал лучшее средство, чтобы удержать измученные души: продолжение рода человека. С каждым ребенком, который приходит в этот мир, зло создавало новую тюрьму, чтобы взять душу умершего.

— Итак, никакого спасения нет?

— Нет, почему же! Мы сами должны себя спасти, каждый человек — свою душу. Кто отворачивается от зла и постепенно достигает состояния чистоты, тот возвращается обратно на сторону Бога.

— Приятная перспектива для вас, как и для ваших братьев и сестер. Но какое имеют отношение ко всему этому я, отец Фролло и собор Парижской Богоматери? И кто вы, черт побери?

— Я всего лишь епископ этой бедной общины, которая собралась в Париже, чтобы сохранить тайну солнечного камня.

— Ах, да, этот солнечный камень. Что же за ним кроется?

— Когда Бог сорвал у Люцифера корону творения, выпал один камень, смарагд. Кто знает его тайну, может повернуть с помощью силы солнца в обратную сторону создание материального мира, воссоздать дуализм духа и материи.

— Это значит….

— Разрушение мира и всех живущих в нем людей — одним махом!

— Только Богу это под силу.

— Не Богу, а Сатане.

— Зачем ему разрушать мир, который он создал?

— Таким образом, он освободится из темницы, которая означает для него весь мир.

— Но это было бы тогда великолепно для вас тогда бы вы покончили со всеми тревогами о греховной плоти.

— Глупец! — закричал монах-призрак и поднялся со своего стула. — Глупый, болтливый дурак! Это было бы не спасением, а разрушением заблудших душ. Вы бы лишились навсегда возможности испытания, возвращения на небеса, — неловким движением, словно он потерял над ними власть, он широко раскинул руки. — Все человечество было бы проклято!

Забывшись от возбуждения, он вышел на свет каминного огня, и капюшон сполз с его головы. То, что он обнажил, заставило закрыть меня от ужаса глаза. Этот подземный лабиринт должен быть адом, а мой собеседник — Сатаной во плоти!