Золотой омут - Фридрих Незнанский Страница 55

Он ожидал новых выстрелов, но убийца, видимо, затаился. А может быть, он просто уже вышел из своего укрытия и сейчас направляется к машине? Володин этого не знал. К тому же он не мог выглянуть и посмотреть — это было слишком опасно.

Шаги прохожего стихли…

Теперь требовалась осторожность. Володин быстро выбрался из машины, метнулся влево и присел за ее задним колесом. Вслед за ним одна за другой в асфальт впились три пули. Очевидно, из-за кустов хорошо просматривалась дорога, а его тень можно было четко разглядеть в проеме под машиной.

Володин пожалел, что не взял с собой пистолет. Впрочем, открывать стрельбу здесь, практически в центре Москвы, когда в машине к тому же находится труп начальника РУБОПа, было более чем неразумно. К тому же куда стрелять? Горка, на которой прятался убийца, сплошной черной стеной нависала над плохо освещенной дорогой. Где именно, в каких кустах засел киллер — разглядеть просто невозможно.

Оставалось одно — звонить в милицию.

Володин залез в карман и похолодел — телефон он оставил в кресле машины. Это и понятно — когда он спихивал труп назад, ему пришлось отложить трубку.

Убегать? Это слишком рискованно. Если улица пуста, то киллер без помех выйдет из своего укрытия.

Но удача сегодня была на стороне Евгения. Он снова услышал приближающиеся шаги. На этот раз мимо шла компания подвыпивших молодых людей.

«Может быть, позвать на помощь?» — промелькнуло в голове у Володина.

Нет… Он не мог подвергать опасности невинных людей. Убийца мог занервничать, запаниковать и перестрелять всех. Тем более, судя по всему, у него были для этого возможности. Так что звать на помощь было нельзя, и Володин, хоть и не без сожаления, отказался от этой мысли.

Однако то, что на улице снова появились люди, давало ему дополнительный шанс.

Володин быстро проделал обратный путь в машину. К счастью, убийца пока больше не стрелял, и следователь добрался до трубки, потом снова тем же путем вылез из машины и спрятался за колесом.

— Алло! Милиция!

— Дежурный сто двадцать третий слушает, — раздался бесстрастный голос.

— Говорит следователь по особо важным делам Володин. — Он знал, что лучший способ добиться от милиции оперативности, это дать понять, что в их услугах нуждается коллега. Хоть не слишком близкий, но коллега. — В районе Пушкинской набережной совершено убийство. Убийца находится на горке у Нескучного сада. Ведет стрельбу. Срочно вышлите наряды, нужно окружить сад, возможно, убийца еще там.

— Понял, ждите…

Собственно говоря, ничего больше Володину делать не оставалось. Он так и просидел в своем укрытии до приезда милицейских машин — благо ждать пришлось недолго.

Оперативники действовали четко и слаженно. Они быстро прочесали всю территорию, прилегающую к набережной, предварительно окружив весь сад.

Впрочем, поиски ничего не дали. Преступника и след простыл. Нашли только шесть стреляных гильз.

Гордеев крепко спал, когда его разбудил телефонный звонок.

— Да, — он еле-еле дотянулся до трубки, с большим трудом пробуждаясь от сна.

Это оказался Турецкий.

— Юра, привет! — Голос Александра Борисовича звучал бодро и жизнеутверждающе, что совершенно не соответствовало настроению Гордеева.

— Привет… — недовольно отозвался адвокат. Он поглядел на будильник, который показывал четверть восьмого.

Слишком рано для адвоката со свободным графиком работы. К тому же Гордееву сегодня не надо было идти в юрконсультацию, и он решил поваляться в постели подольше. Но, как видно, не судьба…

— А ты никак дрыхнешь? — изобразил удивление Александр Борисович.

— Да… — невнятно промычал Гордеев, как все невыспавшиеся люди, не слишком довольный тем, что его ни свет ни заря разбудили.

Гордеев очень не любил, когда его будили ни свет ни заря. Утром, когда до работы остается час-полтора, засыпаешь с трудом, а потом просыпаться еще труднее. Часто Гордеев просто отключал телефон на ночь, но тут забыл. И вот из волшебного мира снов его выдернул бесцеремонный звонок Александра Борисовича…

«А вдруг он не только разбудил, а еще и хочет поднять с постели?» — пронеслась в голове у Гордеева ужасная мысль, которую он поспешил отогнать. Хотя, скорее всего, так оно и было — просто так, от нечего делать, Александр Борисович не звонил. Его звонки всегда были связаны с конкретными действиями. А чтобы совершить какое-то действие, надо как минимум встать с постели. Так что выспаться всласть Гордееву сегодня была явно не судьба.

— Просыпайся, а то все на свете проспишь, — продолжал Александр Борисович.

— А что? — Гордеев зевнул так, что едва не вывихнул челюсть. — Рано ведь еще… Еще только начало восьмого…

— Знаешь поговорку? — Голос Турецкого звучал настойчиво. — Кто рано встает, тому Бог дает.

— Ну и что? — ответил Гордеев.

— Я хочу сказать, кому рано, а кто-то уже массу новостей разузнал. Пока другие дрыхли.

— Что, очень важных новостей? — сладко зевая, поинтересовался Гордеев, хотя и так понимал, что Турецкий будет звонить, только если новости у него очень важные.

— А как же! — весело подтвердил Турецкий. — В нашей работе все новости важные и нужные. И, кстати, очень часто срочные. Вот как сейчас.

— Это как? — спросил все еще мало что понимающий Гордеев, пытаясь раскрыть слипающиеся веки. Это у него получалось плохо.

— В том смысле, что реагировать на них надо сразу же, не мешкая. Понимаешь?

— Утром? В начале восьмого? — тупо повторил Гордеев.

— Конечно! Именно в начале восьмого. Это ведь только вы, адвокаты, можете позволить себе валяться в постели.

— А вы не можете? — язвительно поинтересовался Гордеев, кутаясь в одеяло. — Вы что, по ночам не спите?

— Мы, как поется в известной песне, работаем почти без выходных, — парировал Александр Борисович.

— Саша, пожалуйста, не тяни резину, говори, что случилось? — прервал его Гордеев, который уже почти проснулся и с тоской поглядывал в окно, где постепенно светлело серое осеннее небо. — Неужели что-то экстраординарное?

— Конечно.

— Это как-то связано с моим делом?

— Да.

— С делом Лучинина?

— Ну это кому как…

— Говори быстрее.

— Короче говоря, вчера вечером был застрелен Константин Иванович Апарин.

— Хм… А я-то тут при чем? — разочарованно протянул Гордеев.

— А ты подумай хорошенько.

— Нечего и думать. Ко мне это не имеет никакого отношения. Работа начальника столичного РУБОПа имеет такое неприятное свойство — в вас иногда стреляют и даже могут застрелить насмерть. Что тут удивительного?