Пепел и кокаиновый король - Александр Логачев Страница 55

— А палаточка-то фирмы «Джеральд», с электроподогревом, кондишеном и прочими прибамбасами. Тысяч двадцать зелеными стоит. У меня, наверное, никогда такой не будет, — завистливо хмыкнул белорус.

— Думаете, эти люди согласятся нам помочь бесплатно? — с сомнением пробормотала белокурая скандинавка.

В более цивилизованной обстановке и не имея на хвосте банду головорезов, Пепел предпочел бы все же свести знакомство с хозяевами джипа. Но сейчас, по закону военного времени, цыкнул на Витася, заворожено двинувшегося в сторону виски, и через бортик перебрался на заднее сидение. Угонять чужую машину не хотелось, аж скулы сводило. А что делать?

— Я поведу! — топнула ножкой Лотта, — Я умею здорово водить.

— Может быть, я и правильно не столкнула тебя в гнилую воду, — сквозь зубы проворчала Бана, устраиваясь рядом с Пеплом.

— А если это полицейский джип? — прыгнул на правое переднее сидение Витась. — Вдруг это какой-нибудь «зеленый патруль»? Вдруг они на браконьеров охотятся?

— Охотятся — их и получат. У нас на хвосте толпа стопроцентных браконьеров, — отчеканил Пепел, — Лотта, надеюсь, ты помнишь, что, начиная с Камеруна в Африке левостороннее движение?

Джип взревел, неловко перевалился через очередное трухлявое бревно и газанул, набирая скорость среди разбегающихся в стороны деревьев.

* * *

Грузовики, вздымая непроглядный рыжий шлейф пыли, оттряслись по кое-как усыпанной щебенкой дороге. Хьюго подумал, что шрферы опять собираются останвливаться, чтобы помолиться Аллаху, но ошибся. Справа тянулись бесконечные заросли высохшего колючего кустарника, слева простиралось не менее бесконечное поле с жухлой травой. Даже птицы не кружились в небе, будто раз и навсегда вымерли от жажды. А спереди расположились пограничные посты. Первый — Демократической республики Конго, и чуть дальше второй — просто Республики Конго, оба по крышу оклеенные плакатами-комиксами для малограмотных: как принимать роды, и как пользоваться презервативами. У обоих по финиковой пальме с обгоданной на уровне колен корой.

Хьго бывал в этих местах в периоды, не очень мирные, в памяти остались пачки с устрашающей скоростью девальвировавшей местной валюты и колоритные и совершенно не умеющие воевать повстанцы под руководством Лорана-Дезире Кабилы. Впрочем, регулярные войска Мабуту воевали не лучше, и в мае 1997 года Мабуту из страны дал деру. Хьюго не любил обе Конго, впрочем, и покинутые прежде африканские страны он не жаловал.

Колона грузовиков сбавила скорость, а затем и вовсе остановилась. Преследователи, будто стервятники на ветках, восседали по четверо на первых машинах, чтоб меньше глотать пыль, неудобно примостившись на врезающихся в задницу поперечных арматуринах, предположительно, приваренных к бортам для натягивания тента. Насчет тента хозяева грузовиков проявляли экономию, и под свешивающимися ногами путников в навозе сонно пряли ушами, отгоняя докучливых слепней, худые и низкорослые местные буренки. На задних машинах в тех же позах восседали пропахште фасолевой кашей «фуль» местные жители — грузовик со скотом являлся в этой пустынной местности чуть ли не единственным средством передвижения. Где-то впереди коров ждала бойня, где-то позади в уже далекой Уганде остались лагерь археологов, а в Заире — три могилы на речном берегу. Могилы тех, кого уложили стрелы дикарей.

Хьюго первым перепрыгнул через борт и взмахом карабина приказал остальным бойцам спешиваться. Взгляд ненадолго зацепился за утыканный чадящими огарками свечек алтарь под открытым небом, но отставной майор не верил в Бога.

— Граница? — чтобы прочистить горло, спросил то, что и так ясно, подбежавший на плохо сгибающихся ногах Сэллинджер.

Вид Сэлинджера не мог порадовать Хьюго, настолько подчиненный был грязен и жалок. А ведь этот парень когда-то служил советником у самого Абу Амина и, кажется, имел отношение к казням оппозиционеров. Конечно, Сэлинджер о прошлом не шибко откровенничал. Но. Господа, здесь Африка, а в Африке любой белый искатель приключений тащит за собой груз слухов и не может от них избавиться. Африка — маленький континент.

— Передай Элаю, чтоб с дуру не поторопился рассчитаться с шоферами. Умчаться, только мы их и видели, — брезгливо процедил Хьюго. Он бы с удовольствием прямо здесь и сейчас пристрелил Сэлинджера. Но от этого прочие бойцы не станут чище и подтянутей. Это банда, а не регулярная армия.

— А может, шоферов следовало того?.. Пока ехали по пустыне?

— Тут у каждого из них по девке в каждой деревне. А за границей деревня пойдет за деревней. У нас и так хватает проблем. Сходи, лучше, поспрашивай пограничника, не проезжали ли мимо наши клиенты?

Селинджер покорно потрусил к посту, а Хьюго подозвал Тома.

— Ну что, дружище, последний раз спрашиваю: ты уверен, что правильно прочитал следы? — кажется, брезгливость в голосе Хьюго обосновалась надолго. Тома тоже следовало бы пристрелить на пару с Сэлинджером. У тома чистыми оставались только небесной голубизны глаза. Все остальное было заскорузло серым или бурым, и одежда, и кожа. Тома Хьюго знавал и раньше, Том был из ангольских «диких гусей», позже не захотел прибиваться к мусульманским партизанам, а завел дела с черными браконьерами…

— Не зваться мне Фергиссоном.

— Ты знаешь, что поставлено на карту. Поэтому я предлагаю такую игру. Если наши беглецы здесь были, я даю тебе тысячу долларов. Если нет, выкалываю правый глаз.

— Эй, Оцелот, тебя прозвали Бешенным, но не настолько же?! То, что я прочитал по следам, могу хоть сейчас повторить. У них сломался джип. Они попытались запрячь в него зебр, затея идиотская, и только русским могла прийти в голову. Зебры понесли и разбили машину окончательно. Потом наши клиенты еле выбрались из болота и дошли до дороги. Но, черт возьми, откуда я могу знать, в какую сторону они поехали?

Фергиссон был сильным следопытом. Один раз Хьюго его не послушал и после очень пожалел — когда отправился охотиться за радиомаячком. Сейчас Хьго просто изливал накопившуюся злость.

— Они здесь проезжали вчера после обеда! — от пограничного поста подал голос Сэлинджер.

— В следующий раз захочешь на спор выиграть, решайся быстрее, — Хьюго утер лоб грязным носовым платком и повернулся к приближающемуся Сэлинджеру, — Ты еще должен был задать два вопроса. Во сколько здесь привыкли обедать? И сколько с нас возьмут за проход?

— Если у нас есть бумаги о прививке от желтой лихорадки, с белых возьмут всего по десять гринов. За каждый ствол еще по пять гринов.

— Лучше бы у меня в подчинении были одни безоружные негры, — процедил Хьюго Оцелот, глядя, как спешившиеся черномазые пассажиры расплачиваются на посту снедью из котомок.

— Хью, — решился задать давно мучивший вопрос подошедший Андреас, — А как ты надеешься отыскать наших «друзей» в большом городе?

— А вот это проще простого. Что делает русский, выбравшись из джунглей с набитым кошельком? Идет в кабак. Что заказывает? Водку. Просто вам, ребятки, придется побегать, спрашивая у официантов, когда в каком баре в последний раз заказывали водку, — Хьюго Оцелот поймал себя на мысли, что Андреаса он тоже ненавидит до белого каления, хотя этот бош каким-то немыслимым образом ухитрился впитать в кожу и одежду грязи меньше, чем сам Хьюго. Да ведь и не за грязь ненавидел своих людей отставной майор. Дело в том, что проклятый русский кроме черепа знаменитого соотечественника прихватил в лагере и заветный мешочек со всеми накоплениями британца на старость.