Отдаленные последствия. Том 2 - Александра Маринина Страница 55

– Проходите, Сергей Кузьмич, – послышался голос адъютанта.

Зарубин вошел в кабинет и сразу наткнулся глазами на неподвижное, бесстрастное лицо Константина Георгиевича. Ни слова. Ни приветственного кивка. Ни сердитого взгляда. Молчание.

А чего вызывал тогда?

– Здравия желаю, товарищ генерал, – осторожно произнес Зарубин, не понимающий, чего следует ожидать и как себя вести.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – ответил Большаков ровным голосом, в котором не было ни одной эмоции. Ну просто ни единой. Будто автомат разговаривает. Робот.

Ну и дальше что? Докладывать? Отчитываться? Объясняться насчет Есакова? Или что?

– Ознакомьтесь с приказом и распишитесь, – продолжал Большаков, протягивая ему какую-то папку.

«Блин, меня увольняют, что ли?» – с ужасом подумал Зарубин. Ничем иным такое поведение генерала объяснить он не мог.

В груди противно екнуло, когда он взял в руки папку и открыл. Внутри – распечатанные на принтере фотографии и короткая информация: фамилия, имя, отчество, год рождения, принят на службу, уволен из органов внутренних дел… Женщины. Молодые, от двадцати с небольшим до сорока.

Слава богу!

– Ставлю вас в известность, что в отношении старшего лейтенанта Есакова началась служебная проверка.

– Из-за вчерашнего инцидента с УСБ?

Генерал молча указал пальцем на папку и начал вещать какие-то прописные истины о недопустимости нарушения прямого указания начальства, о соблюдении правил разграничения полномочий между подразделениями и службами и все в таком духе. Одним словом, нудно и последовательно пересказывал чуть ли не наизусть содержание внутренних приказов и инструкций. Зарубин понял, что ему дают время. Главное – не говорить лишнего и вовремя поддакивать или квакать что-то необязательное вроде «Так точно!» или «Виноват, будет исправлено».

Он вытащил телефон и нашел фотографию композиционного портрета, составленного после сравнения кадров с видеокамер, на которые попала загримированная наружница. Особых надежд, само собой, не возлагал, ибо, во-первых, композиционный портрет и фотография живого человека – две большие разницы и одна маленькая, даже если фотография не любительская, а официальная, сделанная для личного дела и служебного удостоверения; а во-вторых, предположение о том, что искомая дамочка является бывшим сотрудником «наружки», было сделано чисто умозрительно и никакими фактами пока не подкреплялось. Все строилось на доверии к наблюдательности Вити Вишнякова да на буйной фантазии Ромчика Дзюбы, под влияние которой подпал в данном случае даже рассудительный Тоха Сташис.

– Так точно! – выпалил Сергей, переворачивая очередной листок.

Умозрительно-то – да, наверное, однако ж вот она, красавица, собственной персоной. И не так уж отличается от результатов компьютерной обработки. Ну, хоть что-то технари научились делать.

А генерал все гудел противным, ровным, сухим голосом…

Зарубин быстро переснял листок на телефон и вернул папку Большакову. Тот кивнул и сунул ее в сейф.

– Вам все понятно, полковник Зарубин?

– Так точно! Разрешите идти?

– Идите, выполняйте. Оказывайте полное содействие сотрудникам, назначенным на проведение проверки.

«Остерегается Константин Георгиевич, – подумал Зарубин, покидая кабинет, а затем и приемную и возвращаясь к себе. – Вероятно, есть основания подозревать, что ему уже жучков полный стол напихали. Обнаглели вконец: слушать начальника МУРа! Видать, ставки в игре настолько высоки, что подобная наглость – как комариный писк».

Оказавшись за своим столом, Сергей снова достал телефон, более внимательно рассмотрел фотографию, прочитал текст: «Москвина Анна Эдуардовна, 1991 г. р., принята на службу 05.04.2015 г., уволена из органов внутренних дел 16.01.2019 Город Г. Тверь».

Позвонил Вишнякову, которого отправили в архив ГУВД изучать уголовное дело, возбужденное по факту убийства Алексея Станиславовича Пруженко и через полгода прекращенное «в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности». Многабукафф, как принято нынче выражаться, а суть проста: висяк.

– Ты где?

– Так в архиве, вы же сами послали…

– Послал, послал. Я тебе сейчас одну фоточку скину, глянь, похожа или нет. Я сам не уверен, а у тебя глаз хороший, да и рассматривал ты ее долго.

Отправил фотографию и начал ждать, нетерпеливо барабаня пальцами по лежащему на столе документу. Неужели Аська угадала? Зарубин никогда не мог понять, как у Каменской устроены мозги, и считал, что у нее просто повышенная способность удачно тыкать пальцем в небо. А Аська всегда смеялась и говорила, что умение удачно попадать есть результат хорошо развитой интуиции, которая у нее как раз полностью отсутствует.

Хоть и ждал звонка, а все равно вздрогнул, когда ожил телефон.

– Ну, что?

– Она.

– Точно? Ты с тем, что технари дали, сравнил?

– Точно, Сергей Кузьмич. У нее асимметрия, правая носогубная больше выражена, даже на фотографии видно, а на видео очень заметно, когда она разговаривает, никаким гримом не спрячешь.

– Молодец! – с облегчением выдохнул Зарубин. – Как закончишь в архиве – дуй сразу ко мне, для тебя есть новое задание.

«Как раз на такую чугунную задницу, как у тебя, – мысленно продолжил он, когда Вишняков уже отключился. – У нормального опера должно быть шило в одном месте, энергия бьет ключом, ему надо бежать-трясти-стрелять-задерживать, а нудная тягомотина со списками, перечнями и цифрами вызывает ужас и рвотные позывы. Когда-то у нас для такой работы была Пална… Теперь никого нету. Придется тебе отдуваться».

Тверь, стало быть… Опять дело в сторону Фадеева повернулось. Что там этот дурень Есаков докладывал? Что Фадеев с супругой были званы на юбилей к мэру города и дружески общались с разными высокими полицейскими и прокурорскими чинами. Найти толковую подготовленную девчонку – ерундовое дело для тверских друзей нашего дорогого Виталия Аркадьевича. И исполнителя тоже там сыскали, не велик труд. Скорее всего, среди своих же, полицейских. За хорошие денежки кто ж не возьмется работу выполнить?

Надо посылать ребят в Тверь. Или самому съездить, что ли? Да нет, рапорт на командировку Большой не завизирует, не отпустит: нужно постоянно иметь под рукой того, на кого шишки сыпать. Не одной же Пивоваровой неудобства терпеть. Видел ее сегодня Зарубин: после вчерашнего экзерсиса в министерстве несчастная красавица Танька на себя не похожа, пресс-службу осаждают звонками и имейлами журналисты. Все посмотрели видео Данилы Дремова и теперь жаждут крови и комментариев. Пивоварова и Зарубин – первые кандидаты на «мордой по ковру».

Значит, самому сгонять в Тверь – не судьба. Кого послать? Тоху Сташиса? Или Ромчика? Они нужны здесь. При нынешней ситуации оставаться без опоры на тех, кому доверяешь, никак нельзя. Есаков и Вишняков даже не рассматриваются, зелены еще, с ними никто и разговаривать не станет по-серьезному. Остаются Колюбаев и Хомич. Ладно, Тоха над всеми старшим назначен, пусть сам решает. Зарубин, со своей стороны, подстрахует, чем может, позвонит в Тверь доброму приятелю, попросит помочь.