Перстень Иуды - Сергей Куликов Страница 55

Очевидно, искренние слова и неуверенность молодого человека заинтересовали немца. Он остановился и произнес:

– Ну, показывайте ваш раритет!

Рутке смутился:

– У меня нет сейчас с собой этой вещи. Но, если вы заинтересованы, я бы мог принести ее вам в удобное место и время.

– А что это за вещь?

– Перстень. Перстень Иуды.

– Что-что?!

– Перстень Иуды, – повторил Георгий. – По крайней мере, об этом свидетельствуют записи…

– Какие еще записи? В Библии ни слова нет о том, что Иуда обладал каким-то перстнем. Да и вообще, я никогда не слышал об этом!

– Я тоже узнал эту историю только два дня назад. Я, сударь, не хочу ни на чем настаивать, но записи, которыми я располагаю, как бы подтверждают этот факт.

– Ну, что ж, вам удалось меня заинтриговать, молодой человек. Я так понял, что вы хотите продать этот перстень?

– Да. И бумаги тоже. Они объясняют его историческую ценность…

– И на какую же сумму вы рассчитываете?

– Право, не знаю, – чистосердечно признался Роман.

Незнакомец задумался. И, наконец, произнес:

– Хорошо, друг мой. Давайте завтра часа в три увидимся, ну хотя бы вот в этом ресторане, – немец указал тростью на вывеску «Веселый купец».

– Только учтите, денег со мной не будет, и если вы рассчитываете на какую-то аферу, то смею вас заверить, со мною шутки плохи!

– Нет, нет! Вы можете не беспокоиться. Я просто принесу вам перстень и покажу. Только и у меня будет условие.

– Какое?

– Я надеюсь на конфиденциальность нашей встречи, да и сам этот разговор при любом его исходе должен остаться между нами.

Иностранец усмехнулся:

– Я не болтун!

Встреча в «Веселом купце» состоялась в назначенное время. Роман заказал чай с мясным пирогом, а немец угостился рюмкой клюквенной настойки. Рутке передал немцу плотный конверт, в котором находился перстень, и принялся жадно есть. В последнее время он жил впроголодь.

– Только не извлекайте его наружу…

С полным ртом Роман огляделся по сторонам. Он очень волновался, понимая, что во всей этой встрече, да и в возможной сделке есть что-то предосудительное, незаконное. Но, осмотрев почти пустой зал, успокоился. Вблизи никого не было. Только за соседним столиком, спиной к ним, сидел плотный мужчина в клетчатом пиджаке, но он жадно ел жареную курицу и не обращал внимания на происходящее вокруг. Такое положение и увлеченность незнакомца не вызывали у неискушенного Романа Рутке никаких подозрений, хотя когда наблюдение ведет профессионал, он никогда не вызывает подозрений.

Иностранец долго копался в конверте и, как показалось молодому человеку, сам здорово разволновался. Во всяком случае, на лбу у него выступил пот. Наконец, он заговорил с большим, чем ранее, акцентом:

– Вещь любопытная, очень древняя, но совершенно мне непонятная. Скорей всего, это не подделка, но… А где бумаги, подтверждающие ее достоверность?

– Они остались дома.

– А почему вы их не взяли?

– Ну-у-у… – неопределенно протянул Рутке. Он закончил есть и довольно вытер руки крахмальной салфеткой.

– Понятно! Боитесь. В таких случаях все боятся. Все же, сколько вы хотите получить за этот предмет?

– Тысяч десять, – произнес Роман и, сам испугавшись названной суммы, добавил:

– Вместе с бумагами. Если хотите, мы их официально заверим у нотариуса.

Немец вскинул брови.

– Помилуйте, голубчик, да вы хоть знакомы с порядком цифр, которые называете? Десять тысяч – это целое состояние. Я не располагаю такими деньгами.

– Очень жаль, – произнес Рутке-младший и протянул руку за конвертом.

– Подождите, подождите, – раздраженно заговорил иностранец. – Так дела не делаются. Вы можете сегодня же привезти ко мне в гостиницу эти документы? Вот адрес, – он протянул листок. – Скажем, в шесть вечера?

– Постараюсь успеть. Учтите, со мной будут только записи. Перстень я не возьму.

– Да перестаньте вы бояться. Я что, похож на грабителя?

– Нет, – улыбнулся Рутке. – Надеюсь, и я на фармазонщика не похож!

– На кого, на кого?

– На афериста.

На следующий день Роман Георгиевич Рутке продал немцу, имени которого он так и не узнал, перстень Иуды и записи отца за три тысячи рублей ассигнациями. И только спустя неделю сообразил, что забыл изъять те листы, которые не лучшим образом характеризовали Георгия Карловича.

«Ну, да ничего, – подумал он. – Немец нынче, небось, у себя в Неметчине. И какая разница, что он подумает о дражайшем папочке!»