Плата за обман - Анна и Петр Владимирские Страница 55

Вера набрала телефон Двинятина.

— Привет, зайчонок! — отозвался он.

— У меня только что была твоя практикантка. — Вера решила не размазывать манную кашу, а говорить коротко и по существу.

— Илона? И что ей нужно?

— Послушай, Андрей, я тебя отпускаю. Если вы друг друга любите…

— Ты с ума сошла! Я люблю тебя, зачем мне кто-то…

— Не знаю, Андрей. Что-то я устала немного. В общем, поживи какое-то время у своей мамы, пока я отдохну и разберусь…

— Что она тебе наговорила?! Вера, ты опять? Не выдумывай ничего! — Андрей повысил голос, почти закричал: — Не надо меня отпускать! Я не хочу отпускаться! И вообще, я же… Но я же улетаю в Нью-Йорк…

— Мне некогда, — сказала Вера. — Я на работу спешу. Улетаешь — ну, улетай. Возьми свои вещи, пока меня не будет дома, ладно?

— Как же теперь?… После всего… — растерялся он. — Когда же мы увидимся? Вера! Ты слышишь меня?

— Пока что я должна побыть одна, — сказала Вера. — Когда мы с тобой… Если мы с тобой увидимся, значит, я тебя простила.

Андрей услышал отрывистые гудки.

* * *

После звонка похитителей Лида сделала все, как ей советовала Вера: вынула микрокассету из своего автоответчика и отправилась к подруге в клинику.

Там шла внеочередная планерка. Главврач вслух читал письмо: «В женской консультации вашей клиники гинеколог Подопрелова буквально заставляет всех своих пациенток покупать у нее «Гербалайф» и какие-то другие препараты, запугивая женщин тем, что иначе у беременной и ребенка могут быть проблемы со здоровьем, Разве подобная самодеятельность медиков законна?»

Он оторвался от листка с жалобой и сказал:

— Короче. Мы все живые люди и все понимаем. Запреты, налоги, этика… Министерство разослало во все лечебные заведения Киева письмо, запрещающее это дело. Нам необходимо разобраться с подобным прецедентом…

Дверь конференц-зала приоткрылась, и на пороге появилась Лидия Завьялова. Многие ее узнали, стали перешептываться, с любопытством глядя на популярную актрису.

— Можно вызвать для консультации доктора Лученко? — хорошо поставленным голосом спросила Завьялова.

— Разумеется, — приосанился главврач, по-детски улыбаясь Лиде. — Вера Алексеевна! Пройдите на консультацию.

Вера вышла.

— Ну, Лидуша, ты наших мужчин сразила наповал, — сказала она, проходя с подругой подлинным коридорам клиники в свой кабинет.

— Что у вас там за баталия? — спросила любопытная актриса.

— Да… — махнула рукой Вера, досадливо вздохнув. — Есть у нас тут одна, торговка от медицины, мадам Подопрелова. Одной рукой смотрит женщин на кресле, а другой из-под полы всяким барахлом приторговывает. Правда, все так делают. Но жалоба пришла именно на нее.

— Она что, гинеколог? — удивилась Лида.

— Ага. По совместительству.

— А она хороший специалист? — поинтересовалась подруга.

— Знаешь, о коллегах — как о мертвых: или хорошо, или ничего. Но тебе намекну. Она и как врач, и как человек абсолютное… гм, «ничего».

— Так зачем же ее держат в вашей больнице? — возмутилась женщина.

— Затем же, зачем у вас не все актрисы — Сары Бернар. Ладно, давай обсудим твои проблемы. Кури! Рассказывай про звонок! — велела Лученко, открывая окно и внимательно глядя на Лиду.

— Как ты сказала, так и было, — уже не удивляясь тому, что Вера догадалась и о звонке похитителей, и о ее желании курить, отчитывалась Завьялова. — Вот кассета.

— Возьми диктофон. Вставляй, послушаем. — Вера прикрыла окно, чтоб никакие уличные шумы не отвлекали от прослушивания пленки.

«Алло! Ишь. говорить после сигнала… Ладно, говорю. Я по поводу собачки. Собачка ваша потерялась, так я ее нашел. И готов ее вам отдать за штуку баксов! А нет, так и не надо. Она мне будет напоминать великую актрису Завьялову. Я с ней на охоту пойду, а если что не так, прострелю ей башку! Время тебе — до завтра, поняла? Завтра позвоню, скажу, куда деньги привезти… Твой поклонник, привет!»

Вера сказала:

— Все ясно! Для того чтобы ехать выручать Соню, понадобится профессиональный грим. Нужна ваша театральная гримерша, чтобы полностью изменить облик.

— Зачем?

— Чтоб мы могли спокойно к похитителю подойти. Мне кажется, он тебя видел — значит, узнает. Если узнает — запрется, скроется… В общем, требуется эффект неожиданности.

— Ты же вроде знакома с Раисой Семеновной. Она из меня на дипломном спектакле делала когда-то старуху Изергиль. Представляешь, никто меня не узнал.

— Ну да? Такую молодую и красивую?

— А когда она понадобится? С ней ведь нужно договориться. И потом, кого мы будем изображать?

— Лидуша, езжай в театр прямо сейчас, договорись, чтоб она была готова, а я тебе перезвоню. Мне тут кое- что организовать надо. А изображать мы будем бомжей.

— Вдвоем?

— Посмотрим, — пожала плечами Вера.

Отослав подругу и переключив ее на важное дело, Вера Алексеевна присела к столу и снова включила диктофон. Она несколько раз прослушала пленку. Потом взяла блокнот, что-то записала, по внутреннему телефону позвонила в физиотерапевтическое отделение, позвала Катерину и попросила ее зайти.

Массажистка Екатерина Андреевна Худолей по прозвищу «Катя-гестапо» была небольшой, плотно сбитой женщиной средних лет. Нередко случаюсь так, что больного приносили к ней на носилках, а уходил он от нее своими ногами. К ней записывались на несколько месяцев вперед. и не было случая, чтоб радикулитный или остеохондрозный больной не оживал в опытных Катиных руках. Именно благодаря этим сильным умелым рукам она и получила свое внушительное прозвище. Потому что иногда после ее массажа на спинах пациентов оставались синяки. И хотя Худолей была на пятнадцать лет старше Веры, она называла доктора Лученко по имени-отчеству, а себя просила называть просто по имени. Потому что уважала безмерно после одного случая.

Сын Екатерины Андреевны Антон в подростковом возрасте стал убегать из дома. Хотя это странно: семья дружная, ребенка любили, в меру баловали, в меру были с ним строги. Перед первым побегом сын оставил записку: «Не ищите меня, я ушел в поход». Погуляв месяц-другой по стране, Антон возвращался, жил несколько месяцев в домашнем тепле — и убегал снова. Катя от этих побегов сына сделалась сама не своя. Винила себя, мужа, постарела, поседела. Когда Антон возвращался, не знала, как угодить, чем прислужить, как удержать от нового «похода».

Однажды она догадалась обратиться к Лученко. Вера поговорила с парнем и сказала, что у него голод нa приключения. И объяснила растерянной матери: все природные потенциалы ее сына недостаточно для его характера проявляются в повседневной жизни. А чтоб он не убегал искать приключений вне дома — их, эти кладовые внутренних ресурсов, надо заставить работать. Ну, есть такие люди, для которых бездействие болезненно и невыносимо. Вот ее сын как раз такой. Словом, массажистке следует сменить медленное течение семейной жизни на энергичный спортивный ритм.