Роковая связь - Анита Шрив Страница 54

Этот маршрут Оуэн знал очень хорошо. Они с Сайласом часто по нему ходили. Когда Сайлас был совсем малышом, он вместо ружья нес на плече ветку, а позже, когда Оуэн научил его стрелять, и настоящее оружие. Оуэн и представить не мог, что Сайлас там делал в это время года. Может, он ходил туда гулять с собаками? Да, оттуда донесся лай, но, возможно, это всего лишь собачья память? Что, если они теряют драгоценное время, идя по ложному следу?

Зачем понадобилось Сайласу, который не был новичком в горах, подниматься по этой тропе во время снегопада? Оуэн понимал желание сына уединиться, но разве не логичнее было сделать это в машине? Гэри сообщил им с Анной, что если Сайласа найдут, ему придется арестовать парня по обвинению в изнасиловании. Услышав это, Оуэн потерял дар речи. Он подумал, что Сайлас совершил этот ужасный поступок из-за того, что сделала его мать. Поняла ли это Анна? Он покосился на нее. Одного взгляда ему хватило, чтобы получить ответ на свой вопрос.

Взбираясь вместе с Гэри вверх по холму, он объяснял брату, что Сайлас знает, как выжить в горах в метель. Он напомнил брату об игл-скаутах, [24]но Гэри только молча кивнул. За время службы в полиции Гэри приходилось не раз сталкиваться с ужасными вещами, и, возможно, сейчас он вспоминал одну из таких трагедий.

Собака повернулась и большими скачками понеслась вниз по холму, оставив Оуэна и Гэри на тропе, по которой им уже удалось подняться на добрых четверть мили. Почему пес убежал? Возможно, он потерял след? Или он просто погнался за белкой? Оуэн встал на колени и осторожно смахнул свежий снег. Он что-то почувствовал под ладонями и позвал к себе Гэри. Оуэн снял перчатки. Его пальцы нащупали отпечаток ботинка, оставленный кем- то после одного из предыдущих снегопадов, возможно, после вчерашнего, и уже успевший застыть. Гэри тоже его нащупал. И Оуэн понял, о чем думал его брат, когда предлагал ему остаться дома вместо того, чтобы вместе с ним отправляться на розыски. Оуэн ответил: «нет». Одно короткое слово — нет.

Оуэн прикинул, что у них в распоряжении остается приблизительно час. Через час окончательно стемнеет, и дорогу вниз найти будет сложно. Гэри сказал, что они будут подниматься еще полчаса, а потом повернут назад. Оуэн сделал вид, что согласился с ним. Он не собирался спускаться, пока не найдет своего мальчика.

Они двинулись вверх по тропе. Оуэн уже чуть ли не бежал. Он знал, что прошлой ночью температура не поднималась выше семнадцати градусов по Фаренгейту. [25]Хотя Гэри ничего об этом не сказал, Оуэн понимал, что они думают об одном и том же. Сайлас мог пережить ночь даже на таком морозе, зарывшись в снег или укрывшись в какой-нибудь ложбине, но то, что он до сих пор не спустился вниз, вынуждало предположить, что юноша получил травму. Или почему-то обессилен. Или у него с головой не все в порядке.

Оуэн не знал, как долго продолжался этот подъем. Он не помнил, выдержали ли они назначенный ранее получасовый лимит.

Оуэн сразу понял, что оранжевое пятно среди деревьев — это парка Сайласа. Бросившись бежать вверх по холму, Оуэн молился: «Пусть это будет всего лишь парка, которую Сайлас сбросил, а сам ушел куда-то еще. Или пусть это будет Сайлас, но просто спящий». Даже если Сайлас замерзает, им с Гэри удастся его отогреть. Оуэну не нравилось то, что он видит только часть парки, но подбегая к ней, он был уверен, что сейчас увидит и всю остальную куртку, а в ней живого Сайласа. Все эти мысли пронеслись в голове Оуэна в одно мгновение. Добежав до оранжевого клочка, он упал на живот, как будто это могло помочь ему добраться до сына быстрее.

Он смел снег с лица Сайласа и с задубевших складок его одежды. Оуэну уже приходилось видеть в лесу замерзших белок, лис и птиц. Каждый раз его шокировала их оцепенелость. Он звал Сайласа по имени и прижимал его к груди, пытаясь согреть. Он раскачивался взад-вперед. Когда Гэри, наконец, подбежал к нему, Оуэн целовал лицо сына и рыдал. Гэри упал на колени возле тела и вытащил рацию.

Его сын. Его единственный ребенок. Умер. Еще вчера утром Сайлас был жив, сидел за кухонным столом и завтракал. Если бы Оуэн догадался поискать его следы вчера, когда Гэри в первый раз приехал к ним, он бы нашел Сайласа и привел его домой.

— За что?! — заревел от боли Оуэн, и его крик эхом разнесся по лесу.

Тело Сайласа, повисшее между Оуэном и Гэри, весило не меньше ста фунтов. Ноги Оуэна совсем ослабели. Ему казалось, они двигаются, как в замедленной съемке. Даже скользкий склон под ногами казался ему нереальным.

«Этого не может быть, — повторял про себя Оуэн. Снова и снова. — Не может быть, чтобы это все происходило на самом деле».

Оуэн и Гэри спускались по тропе, неся Сайласа. Оуэн нашел взглядом окно кухни и увидел Анну. Она подняла руки ко рту, но крик все равно пробивался наружу. Оуэн держал на руках сына, поэтому не мог пойти к жене. Но она выбежала из дома в одних чулках и, проваливаясь в снег, бросилась к ним. Она кричала и протягивала к ним руки, а Оуэн и Гэри все еще спускались, поскальзываясь и оступаясь. Оуэн умолял Господа, чтобы он поразил его насмерть вот в это самое мгновение, поскольку был уверен, что его сердце все равно разорвется, когда он увидит лицо своей жены. Считанные секунды отделяли его от того момента, когда Анна посмотрит на своего сына.

Гэри и Оуэн занесли Сайласа в дом и положили на обеденный стол, а Анна все пыталась вдохнуть жизнь в своего мальчика. Оуэн понимал: она действительно верит в то, что ей это удастся, но на лицах всех стоящих вокруг стола мужчин он видел одно и то же. Сайлас умер несколько часов назад, и ничто не могло вернуть его к жизни, даже дыхание матери.