Пешка в большой игре - Данил Корецкий Страница 54

– Ну, давай!

Откривившись и открякавшись, Вовчик улыбнулся одобрительно:

– Ну ты сегодня и пьешь! Научили все-таки, сволочи!

Учил Каймакова выпивать по полстакана залпом сам Вовчик, но сегодня тот впервые послушал «учителя».

Через несколько минут ощущение того, что в квартире побывали чужие люди, прошло.

– Новости вчера слушал? – с аппетитом уминая недельной давности колбасу, спросил Вовчик. – Ну сволочи! На квартире семерых убили и в шашлычной двоих! Нет, надо вооружаться! У меня есть обрез, патроны гвоздями набил, гайками – если полезут – кишки повырываю! Еду назад в электричке, держу руку в сумочке и смотрю по сторонам: зырк-зырк!

Вовчик изобразил, как именно он зыркает в поисках потенциальных врагов.

– Но хочу пистолет купить! Не газовое говно, а настоящий, чтоб в карман положить и ходить спокойно... Сволочи!

– Спокойно? А посадят? – возразил Каймаков. Слова Вовчика помогли сформироваться мыслям, шевелившимся в подсознании с момента покушения.

– Это они запросто, – охотно согласился сосед и налил еще по полстакана. – Бандитов не садят, а меня – запросто! Сволочи!

Он поднял стакан.

– Ну и что? Посижу. Я ведь уже сидел: моя устраивала, еще когда вместе жили. Ну и что? Человек для того и создан, чтобы работать, выпивать, сидеть, если понадобится. Это не беда. Главное, перед Богом и людьми чистым остаться! А на сволочей – начхать! Будем живы!

Стаканы ударились, пролилась по пищеводам обжигающая жидкость.

– А меня убить хотели, – пожаловался Каймаков. – Прямо в подъезде. Заехал по чеклану кастетом, хорошо, я «дипломатом» прикрылся. А я его сдуру шилом ткнул. Помнишь, ты видел: мужика «скорая» забрала...

Вовчик смотрел остановившимися глазами. Беспризорное детство научило его чрезвычайно серьезно относиться к подобным сообщениям.

– За что? – предельно конкретно спросил он, и Каймаков уже готов был все рассказать, но сквозь расслабленность опьянения пробилось вдруг осознание реальной ситуации с микрофонами и вездесущими врагами.

– Не знаю... – Он шмыгнул носом. – Может, перепутали, может, в карты проиграли...

– Ну-у-у, сволочи... – выдохнул Вовчик, и выражение лица его изменилось: оно стало хищным, жестким и недобрым. Сейчас он был похож не на работягу, всю жизнь вкалывающего у станка и с безмерной притерпелостью переносящего козни цехового, заводского и более высокого начальства, а на отпетого уличного урку, которым по всей логике бродяжного детдомовского детства и должен был стать.

– Это, наверное, тот твой дружок – пахан кодлы, – с угрозой процедил он. – Зря ты к нему тогда пошел, черт бы с ней, с получкой. С ними только на равных можно, когда за тобой сила. Иначе как кролик удава просишь... Он сейчас поможет, а завтра заглотнет... Снова булькнула водка. Каймаков прикрыл свой стакан, Вовчик не настаивал.

– Не боись, я тебя охранять буду. Я этих гадов хорошо знаю... Сволочи!

На этот раз любимое ругательство имело совершенно иную эмоциональную окраску, чем обычно, и выражало крайнюю степень ненависти.

Коротко прозвонил телефон и тут же смолк.

– Сорвалось. У меня тоже часто так бывает, – прокомментировал Вовчик и выпил.

Звонок повторился. Каймаков поднял трубку. Как он и ожидал, никто не отозвался. Детективы проверяли линию. Через двадцать минут они должны быть здесь.

– У тебя картошка и яйца есть? – спросил Каймаков, хотя наверняка знал ответ.

– Конечно. Хочешь, идем, я пожарю.

– Идем. Осточертела мне сухомятка.

Выпустив Вовчика на лестничную клетку. Каймаков остановился.

– Подожди, газ проверю.

Вернувшись в комнату, он записал Вовчиков телефон на листке бумаги и приписал: «Сосед сказал – ночью стреляли».

Записку придавил коробочкой с радиомикрофоном.

После чего захлопнул дверь и поднялся наверх.

Ровно через двадцать минут, прыснув маслом на петли и легко открыв замок, в квартиру абсолютно бесшумно вошли Морковин и его спутник, который до момента оставления официальной службы скрывал от клиентов свою фамилию, пользуясь той, что была записана в документе прикрытия, – Сидоров. На ногах у обоих были специальные тапки на войлочной подошве, которые выдаются в некоторых музеях для сохранности ценного паркета.

С поисковыми приборами наперевес они быстро обследовали квартиру, Сидоров осмотрел коридор, кухню и санузел. Как и следовало ожидать, здесь все было «чисто».

Когда он прошел в комнату, напарник показал на стену за шифоньером и телефонный аппарат, продемонстрировал микрофон-передатчик и записку.

Достав из оперативной сумки аэрозольную упаковку, Морковин обработал струей люминала пол и, погасив свет, включил ультрафиолетовый фонарик. Возле стола люминесцировало довольно большое пятно неправильной формы. У двери проявилась россыпь мелких брызг. Он сделал соскобы, уложив их в специальные пластиковые капсулы, каждая из которых имела номер – крупную черную цифру на выпуклом сером боку. Оперативные сумки «Инсек» закупил в Германии. Следователи прокуратуры и МВД на местах происшествий пользовались следственным портфелем образца 1947 года, правда, модернизированным.

Морковин и его коллега пробыли у Каймакова не больше десяти минут. Они не оставили ни одного следа, не сдвинули ни одного предмета, очень тщательно собрали свои приборы и инструменты, всосали вакуум-щеткой пыль от соскобов. Если бы кто-то наблюдал за их работой, то решил бы, что они не впервые негласно проникают в чужую квартиру. И был бы прав.

Вовчик с Каймаковым только собирались приниматься за яичницу, как прозвонил телефон.

– Видишь! У них линии перегружены, у сволочей, – добродушно буркнул Вовчик. А Каймаков понял: сыщики ушли. Он понемногу стал привыкать к тайнам, слежке, конспирации, условным сигналам. Больше того, почувствовал притягательность новой жизни – необычной, насыщенной и острой, выгодно отличающейся от пресного и унылого повседневного существования.

А быстротечное происшествие в подъезде воспринималось сейчас как поединок, в котором он без помощи милиции, профсоюза и трудового коллектива победил сильного, тренированного и вооруженного противника. Конечно – везение, несомненно – случайность, но... Дрессировщики сторожевых псов и командиры спецподразделений знают, какое значение для дальнейшей судьбы их питомцев имеет победа в самой важной – первой схватке. Тут не грех и подыграть – от этого зависит карьера бойца.

И Каймаков не думал о случайности победы. Из происшедшего он вынес один, но очень существенный урок: его хотели убить, но он сумел убить врага. А значит, сумеет сделать это еще. Даже без украденного шила.

– Что ты там говорил про пистолет?

Вовчик опасливо зыркнул глазами и понизил голос.