Убийство в Орсивале - Эмиль Габорио Страница 54
Убийство в Орсивале - Эмиль Габорио читать онлайн бесплатно
— Уже два часа! — вдруг воскликнул он. — А в четвертом я должен быть у госпожи Шарман насчет Дженни Фанси!
— Я к вашим услугам, — сказал мировой судья.
— Отлично. Но только нам придется после Фанси заняться еще и Треморелем. Примем же меры, чтобы покончить с этим сегодня же.
— Как, вы надеетесь сегодня же довести дело до конца?
— Конечно. У каждого из моих людей карета, запряженная превосходными лошадьми. Свой объезд обойщиков они должны скоро окончить. Если мои расчеты правильны, то через час или два у нас уже будет его адрес, и мы начнем действовать.
Он вытащил лист бумаги и быстро набросал на нем несколько строк.
— Прочтите, — обратился он к отцу Планта. — Это я написал одному из своих агентов.
«Господин Жоб.
Сию же минуту соберите шесть или восемь наших людей и во главе их отправьтесь на перекресток улиц Мартир и Ламартин, в кабачок, и ждите там моих приказаний».
— Почему же там, — спросил Планта, — а не здесь, у вас?
— Потому что это избавит нас от лишней траты времени. Там мы будем всего лишь в двух шагах от госпожи Шарман и можем отрезать Треморелю путь к отступлению, потому что этот негодяй живет в квартале Нотр-Дам-Делорет.
Мировой судья раскрыл рот от удивления.
— Почему вы это предполагаете? — спросил он.
Сыщик улыбнулся, точно этот вопрос показался ему наивным.
— А разве вы позабыли, — отвечал он, — что на конверте от письма мадемуазель Куртуа к ее семье с извещением о самоубийстве стоял почтовый штемпель: «Париж, почтовое отделение улицы Сен-Лазар»? В таком случае слушайте. Оставив дом своей тетки, Лоранс должна была обязательно отправиться прямо в квартиру, уже нанятую и меблированную Треморелем, который сообщил ей адрес и обещал встретить ее там в четверг утром. Только из этой квартиры она и могла писать. Можем ли мы допустить, что ей пришла мысль опустить письмо в другом квартале? Нет, потому что ей вовсе не известно о том, что ее любовник боится поисков и преследований. Был ли Гектор настолько благоразумен, чтобы предупредить ее об этой хитрости? Нет, потому что он не дурак и посоветовал бы ей опустить это письмо в ящик где-нибудь вне Парижа. Поэтому невозможно, чтобы это письмо было отправлено почтовым отделением даже соседнего квартала.
И он позвонил, чтобы вошла Женуйль.
— Это письмо, — обратился он к ней, — должно быть сейчас же доставлено Жобу.
— Я его снесу сама, — отвечала Женуйль.
— Нет, нет! — возразил Лекок. — Ты должна остаться дома и поджидать людей, которым я приказал явиться ко мне, когда совершал обходы сегодня утром. По мере того как они будут приходить, ты посылай их в кабачок в улице Мартир. Ты знаешь. Это против церкви, на углу. Там они найдут целую компанию.
Он отдавал приказания и в то же время переодевался в черный сюртук, а затем тщательно оправил свой парик.
— Ну идем! — обратился он к отцу Планта.
В столовой, покончив с едой, его навытяжку ожидал Гуляр.
— Ну что, любезный, — спросил его Лекок, — пообщался ты с моим вином? Как ты его нашел?
— Превосходное, сударь, — отвечал сыщик из Корбейля. — Если можно так выразиться, это божественный нектар!
— Значит, Гуляр, ты теперь можешь погулять?
— Так точно, сударь.
— В таком случае гуляй за нами в пятнадцати шагах и стань в стороне около той двери, в которую мы войдем. Я, вероятно, поручу тебе одну хорошенькую барышню, которую ты сведешь к господину Домини. И смотри в оба: это тонкая штучка, она проведет тебя и улизнет, как вьюн.
Они вышли, и слышно было, как Женуйль с грохотом и звоном запирала на замки дверь.
Быть может, вам нужны деньги? Или, быть может, вам нужно одеться по самой последней моде, или иметь прекрасную рессорную коляску, или пару ботинок? А то не угодно ли вам настоящую кашемировую шаль, фарфоровый сервиз или очень дорогую картину?
Все это вы можете достать от госпожи Шарман, улица Нотр-Дам-Делорет, № 136, — и не только это, но и кое-что другое, что запрещено называть товаром. Вообще профессия госпожи Шарман была настолько почтенная, что уже несколько раз эта дама доставляла немало хлопот Лекоку, а потому нуждалась в нем и боялась его как огня. Она встретила его и его спутника, которого приняла тоже за сыщика, так, как может только внештатный чиновник принять у себя своего директора департамента.
Она поджидала их. Едва раздался их звонок, как она уже выбежала навстречу в прихожую с приятной, почтительной улыбкой на лице.
— Я вижу, милая дама, — начал Лекок, — что вы получили мою записку?
— Да, сударь, сегодня рано утром, я еще была в постели.
— Очень рад. А я вас не побеспокоил своим поручением?
— Что вы, господин Лекок! Пожалуйста, не задавайте мне таких вопросов! Вы знаете, что для вас я готова в огонь и в воду. Я принялась тотчас же за выполнение поручения, и все уже готово.
— Значит, вам известен адрес Пелажи Тапонне по прозванию Дженни Фанси?
— Да, сударь, да, останетесь довольны.
— Продолжайте!
— Третьего дня я имела удовольствие лично видеться с мисс Дженни Фанси.
— Вы смеетесь!
— Никоим образом. Можете себе представить, она мне должна четыреста восемьдесят франков уже более двух лет. Ну конечно, вы легко себе вообразите, что на этом я уже давно поставила крест и даже совсем позабыла о ее долге. Как вдруг третьего дня приходит ко мне сама мисс Фанси, такая расфуфыренная, и говорит: «Я получила, Шарман, наследство, у меня теперь много денег, и я пришла уплатить вам по счету». И она действительно не дурачила меня, так как у нее был полный ридикюль банковских билетов и она сполна оплатила мой счет.
При этих словах Лекок и отец Планта переглянулись. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль. Это наследство, о котором говорила мисс Фанси, все эти банковские билеты, составляли собой не что иное, как плату за услугу, оказанную Треморелю.
Однако сыщик хотел больше узнать об этой девушке.
— В каком положении, — спросил он, — эта девушка находилась до получения наследства?
— Ах, сударь, — отвечала госпожа Шарман, — в самом отчаянном положении. С тех пор как бросил ее граф и она проела все свои пожитки, она окончательно пала. А ведь какая это была комильфо! Вот что значит для женщины иметь разбитое сердце! А в последнее время она стала еще к тому же и пьянствовать, говорят, пила водку и пропилась до последней нитки. И когда, бывало, получала от своего графа деньги, — а он ей иногда присылал, — то, вместо того чтобы сшить себе лишнее платье, она швыряла их в обществе таких же выпивох, как и сама.
— А где она живет?
— Недалеко отсюда, в меблированных комнатах на Вентимильской улице.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments