Вкус пепла - Камилла Лэкберг Страница 54

Сара все еще не вернулась. Мама уже объясняла, что она больше и не вернется, но Фрида не верила и думала, что это только так говорится. Ну как это можно просто взять и исчезнуть? Если так, то она теперь очень жалела, что не вела себя с подругой получше. Не надо было ругаться с Сарой, когда та брала Фридины вещи, а лучше было ей уступать. А теперь, наверное, уже поздно.

Фрида подошла к окну и снова посмотрела на небо. Оно было серое и какое-то грязное. Неужели Саре нравится там жить?

А тут еще то, что она знает про дяденьку! Фрида обещала Саре, что никому не расскажет. Мама учила, что надо всегда говорить правду. А не рассказывать то, что знаешь, это же почти то же самое, что соврать?

Фрида уселась перед кукольным домиком. Это была ее любимая игрушка. Раньше, когда мама была маленькая, она сама с ним играла, а теперь отдала Фриде. Ей не удавалось представить маму такой же девочкой, как сейчас Фрида. Ведь мама же очень… взрослая.

Кукольный домик носил на себе явную печать семидесятых годов: двухэтажное здание с черепичной крышей и обстановка в коричнево-оранжевых тонах. Мебель сохранилась с маминых времен. Фрида находила ее замечательной, вот только хотелось бы, чтобы там было больше розового и голубого. Она больше всего любила голубой, а Сара — розовый. Фрида этому удивлялась. Ведь всем известно, что рыжий и розовый не сочетаются, а у Сары были рыжие волосы, значит, ей не должен был нравиться розовый цвет. Но Сара любила именно розовый. Она во всем была такая. Шла наперекор.

В кукольном домике жили четыре куклы: две девочки, мама и папа. Фрида взяла двух кукол-девочек и поставила их друг против дружки. Обыкновенно она сама хотела быть куклой в зеленом платьице, потому что та была красивее, но раз Сара умерла, Фрида решила: пускай она будет в зеленом. Сама Фрида стала куклой в коричневом платье.

— Здравствуй, Фрида! Ты знаешь, что я умерла? — спросила кукла Сара в зеленом платье.

— Да, мама мне сказала, — ответила кукла в коричневом.

— Ну и что она об этом говорит?

— Говорит, что ты, значит, теперь на небе и больше не придешь со мной играть.

— Как грустно! — сказала кукла Сара.

Фрида кивнула кукольной головой:

— Я тоже так думаю. Если бы я знала, что ты умрешь и больше не придешь ко мне поиграть, я бы давала тебе все игрушки, какие захочешь, и ничего бы не говорила.

— Как жалко, — сказала кукла Сара. — Как жалко, что я умерла!

— Да, очень жалко, — сказала кукла в коричневом.

Обе куклы немного помолчали. Затем кукла Сара спросила очень строго:

— Ты ведь никому не говорила про дяденьку?

— Нет. Я же тебе обещала.

— Хорошо. Ведь это секрет.

— Но почему я не должна про это рассказывать? Это же противный дядька? — В голосе «коричневой» куклы послышались пронзительные нотки.

— Поэтому и нельзя. Дядька велел, чтобы я никому не говорила. А когда противный дядька велит, надо выполнять.

— Но ты же умерла. Значит, противный дядька уже ничего не может тебе сделать.

На это у куклы Сары в зеленом платье не нашлось ответа. Фрида бережно положила обеих обратно в домик, а сама снова пошла смотреть в окно. Как же трудно все стало из-за того, что Сара умерла!

Анника вернулась после ланча и, завидев возвращающихся Эрнста и Патрика, сразу окликнула последнего. Он хотел отмахнуться и уже свернул было в свой кабинет, но она настойчиво позвала его снова. Тогда он остановился на пороге и вопросительно посмотрел на нее. Анника взглянула на него поверх очков. У Патрика и впрямь был измученный вид, а так как он побывал под дождем, то стал похож на вынутую из воды кошку. Понятно, что человек, чья жизнь состоит из ухода за новорожденным младенцем и следствия по делу об убийстве ребенка, вряд ли может отличаться избытком энергии.