Алмазная скрижаль - Арина Веста Страница 54

«Будь здрав, Найден!» – громогласно прозвучало в мозгу.

Он, повернув голову, замер, не веря странному видению.

Напротив него, у входа в пещеру, сидел высокий величавый старик в светлой одежде, похожий на античную статую Зевса Громовержца. Седые кудри стягивал серебряный венец. Смуглые босые ступни свободно стояли на земле, покрытой крупными кристаллами льда. Синие ясные глаза под пушистыми бровями искрились весельем. Грудь покрывала широкая, седая бородища. И борода, и белая грива старца искрились инеем. На широкие костистые плечи был наброшен плащ из грубого природного волокна. Лесной богатырь смотрел ему в глаза с ласковой усмешкой.

– Ведогона, дочь, – вновь беззвучно произнес он.

Девушка подошла, присела рядом. Тело ее сияло сквозь легкое облако. Ветер играл пушистыми светлыми прядями. Между тонких бровей проступала звездочка. Ясные, умные глаза, казалось, вобрали в себя небо. Быстрый взгляд лучистых глаз, и лицо девушки ярко порозовело от смущения, на румяных губах задрожала улыбка. Прозрачные ризы вокруг ее тела стали плотнее и через секунду скрыли ее волшебную красоту. Она вновь едва заметно улыбнулась и положила в ногах постели тканый плащ из грубой белой шерсти.

– Она питала твою жизнь через златую нить, от сердца к сердцу. Теперь живи сам! – гремел голос старца.

Глазам было больно от непривычно ярких красок, веки отяжелели, и он с облегчением прикрыл глаза. Душистые пряди мягко коснулись его лица. Девушка склонилась и погладила рубец у ключицы – место, где навылет прошла пуля. Вокруг раны разлилось слабое покалывание и обволакивающее нежное тепло.

– Как я здесь..? – Его хриплый, сухой голос разбил замерзшую тишину.

– Сияна принесла тебя на загривке, – последовал ответ. – Ты был ранен… Смерть уже держала тебя в зубах. Но Сияна вырвала тебя из ее пасти…

– Белая волчица… спасительница… – Он протянул руку и погладил зверя по загривку.

Старец улыбнулся одними глазами:

– Не надо говорить, только думай, мы слышим тебя. На Ясне мысль слышнее слова.

– Сияна до конца прошла путь животных Терры… – прозвучал в его сознании нежный девичий голос. – Ей внятны речь и мысли человека. Чутким сердцем она беду и радость различает и первая спешит на помощь. Но она последняя из чудных сих зверей… Тысячелетия назад могучей расой мудрецов, божественных бореев, были созданы крылатый конь, и белоснежный волк, и птица-сирин, и волшебный лебедь, и благороднейший единорог. И разум, и тела животных тех равно казались совершенны. От диких предков их отличали высокий рост и белоснежный цвет роскошной длинной шерсти. Но верные и добрые созданья перед коварством хищных нелюдей не устояли. Они погибли или одичали во время войн и смут…

– Кто вы? – спросил он мысленно.

– Мы – веди, – ответил старец. – Ты на Ясне, и ты гость святой рощи… Я – Бел. На языке Вселенной это имя означает «Солнце».

Короткие зимние дни мелькали как светлые всполохи. Он все еще больше лежал, набираясь сил. Все это время, кроме чистой воды, налитой в березовую чашу-кап, он ничего не пил. Около его ложа стояла миска, грубо слепленная из необожженной глины. В миске алела зимняя промороженная клюква и брусника, и он изредка пробовал ягоды, но без аппетита. Тело уже не просило земной пищи, но мышцы на удивление быстро крепли, наливались силой и жаждой движения.

Память возвращалась медленно, отдельными яркими вспышками, но с каждым днем он все неотступнее и тверже вспоминал себя, с тоской и томлением думал о Лике, с печалью и жалостью – о матери, с горечью – о Юрке. Однажды он спросил, можно ли было спасти его друга. И получил суровый ответ:

– Нет, он не умел смотреть сквозь пламя…

* * *

Однажды он проснулся раньше обычного. Забытое ощущение могучей, распирающей мышцы силы вернулось к нему. Над Ясной занимался погожий зимний рассвет.

– Вставай, сыне, я помогу тебе одеться, – позвал его Бел.

Старец бережно окутал его широким белым плащом с отверстием для головы и туго подпоясал поясом, скованным из квадратных серебряных пластин. Получилось подобие просторной, удобной одежды. Старец взял его за плечи и резким движением разогнул их, придав его телу горделивую правильную осанку.

– Теперь пойдем, я покажу тебе Ясну.

Ведогона протянула ему березовую чашу-кап, полную свежего, пахнущего летними травами молока.

– Прежде Даждьбожьи внуци млеко творяше мовью, – певуче произнес Бел.

Это был очень древний язык. Остатки его сохранились лишь в самых ранних летописях, которые он когда-то изучал… Но он понял все, что сказал ему старец. Среди зимы творить молитвой молоко могли только волшебники!

– Пей, Найден. Это дар Ясны тебе, дважды рожденному.

Не чувствуя холода зимы и ледяного покалывания мороза, он шел, босой, по заповедному миру, удивляясь окружающим его чудесам, как ребенок.

Они шли по дивному миру, петляя среди урочищ и широких заснеженных полян, пробираясь сквозь сумеречные еловые боры и светлые березовые рощи. Веди почти не оставляли следов на рыхлом сверкающем снегу, они и жили, не оставляя грубых следов обитания, поэтому природа их острова казалась девственной, нетронутой. Показывая остров, Бел говорил о том, что природа Ясны лечит и уравновешивает сама себя и редчайшие виды животных, птиц и растений мирно соседствуют здесь.

В середине острова, окруженные сосновыми борами, темнели невысокие полуразрушенные горы. В складках пород в пещерах и материнских полостях помещался небольшой сад камней. Аметистовые друзы, кристаллы кварца соседствовали с лунниками и прозрачными шпатами. «Такой была вся Природа Земли, когда ее еще не грабил человек», – рассказывала Ведогона.

Здесь же, под защитой скал, горело неугасимое пламя. Веди называли его «Огонь Весты». У огня их ждал Бел. В морозной дымке садилось солнце. Дул сильный ветер, ярил огонь, шевелил бороду и раздувал белый плащ старца.

– И будет имя Молник, огненной руной, Молнией Победы ляжет твой путь в полях Яви и Нави. Ты – бессмертный воин Света. Отец твой Солнце, а матерь – сыра Земля. Все великие и малые создания матери Земли – братья и сестры твои.

В правой руке старца блеснула синеватая сталь. Старец возложил на плечо Молника тяжелый двуручный меч. Взмахнув мечом, он крест-накрест разрубил невидимые тяжи тоски за плечами молодого воина, навсегда отсекая прошлое и зов внешнего мира. Молник даже пошатнулся от силы незримого удара, но устоял на ногах. Ведогона ласково взяла его руку, заглянула в глаза:

– Молник! Прими дар Ясны. – Девушка протянула ему серебряный обруч-венец. – Его носил мой старший брат…

Он встал на колено и склонил голову. Тяжелый обруч охватил лоб, прижал непокорные волосы. Обруч источал слабое тепло. На миг ему показалось, что он ослеп и оглох, но через секунду все чувства прорезались вновь. Зрение углубилось и стало ярче, слух непривычно обострился, словно девушка подарила ему венец Всеведения. Он с изумлением обвел взглядом окрестности. Ровное дыхание спящей Природы наполняло Ясну, но в дуплах, норах и тайных берлогах слышалось биение дремлющей жизни. Он рывком подтянулся на каменном уступе и взобрался выше, почти на вершину скалы, и пристально оглядел Ясну с высоты. Фантастические, полупризрачные существа мелькали в темноте чащи, скользили по солнечным лучам, резвились на сосновых ветках, некоторые спали в причудливых позах, до весны вмороженные в лед. Эти странные создания состояли из воды, воздуха, лучей, из песка, сучьев или сухой травы, но он догадался, что они по-своему разумны и наверняка резвы и шаловливы. Бел неслышно встал рядом с ним.