Кот особого назначения - Наталья Александрова Страница 54

– Елена – нездоровый человек, – говорил онлюбовнице, – если я брошу ее, она этого не перенесет.

Алла устраивала громкие истерики или тихо плакала,отвернувшись к стене – Алексей Иванович был непреклонен.

Тогда она решила избрать другой путь.

Алла поняла, что Алексей Иванович не разведется с женой.Кроме того, даже если неимоверными усилиями она сумеет подтолкнуть его кразводу, Казаркин по своей врожденной порядочности наверняка оставит женебольшую часть имущества – прекрасную квартиру, дачу… а начинать новую жизнь снемолодым мужем почти с нуля ей совсем не хотелось. Хотя она и разыгрывалаперед Алексеем неземную страсть и повторяла, что ей нужен он сам, а не егоденьги, на самом деле она вовсе не хотела оставлять все его первой жене.

Алла Леонидовна вспомнила о том, что она – лечащий врачЕлены Сергеевны Казаркиной, и с неожиданной активностью принялась за еелечение. Она выписала ей сильнодействующее успокоительное средство. ТеперьЕлена Сергеевна впадала в странное заторможенное состояние, не отвечала навопросы, смотрела в пространство пустыми немигающими глазами и с каждым днемвсе больше и больше уходила от реальности.

Алексей Иванович в это время пытался удержать на плаву своеобъединение в трудных, стремительно меняющихся экономических условиях, оченьуставал, домой приходил поздно и не замечал того, что происходит с женой. Темболее, что Алла Леонидовна почти каждый день навещала ее незадолго довозвращения мужа с работы и делала укол, после которого Елена Сергеевна впадалав нездоровое беспокойное возбуждение. Алексей Иванович заставал ее в этомсостоянии и убеждался, что Алла не зря выписала ей успокоительное средство, егожене действительно нужно понижать психическую активность…

Так, между искусственно вызванными приступами болезненногобеспокойства и тяжелой апатией, психика Елены Сергеевны совершеннорасшатывалась, а муж по-прежнему ничего не замечал. Более того, видя, как многовремени проводит молодая женщина с его больной женой, он считал Аллу едва ли неангелом во плоти, и к его поздней влюбленности присоединилось чувствоблагодарности и уважения. То, что Алла перестала заговаривать с ним о разводе,тоже, как ему казалось, говорило в ее пользу.

Разумеется рассказ Толи Уточкина не выглядел так гладко.Леня Маркиз умел слушать, и вычленять суть из бесконечных повторов имеждометий. Толина бабка Анна Петровна изредка вставляла меткое словечко,причем всегда по существу, чем помогла Лене понять рассказ Уточкина. Заразговором мужчины как-то незаметно усидели полбутылки водки, впрочем, пилпочти только Толя, поскольку Маркизу нужно было еще возвращаться из этойглухомани. Однако парень Толя был крепкий, так что нить разговора не терял,хоть и часто отвлекался.

Толя Уточкин по-прежнему часто бывал в доме своихродственников и замечал кое-какие странности. В то время он еще не мог понятьмногое из того, что происходило на его глазах, но запоминал отдельные детали,из которых гораздо позднее в его голове сложилась общая картина трагедии.

Несколько раз он перехватывал мимолетные взгляды, которыебросала Алла на его больную тетю, делая ей укол или давая лекарство – взгляды,полные ненависти и скрытого злого торжества. После этого та приторная забота обольной, которую Алла Леонидовна показывала в присутствии Алексея Ивановича,казалась ему удивительно фальшивой, а то, что дядя не замечает этой фальши,настораживало подростка.

Как-то раз он заметил, как дядя Леша и молодая докторша,думая, что их никто не видит, обнимались в коридоре. Они стояли, прижавшисьдруг к другу и чуть раскачиваясь, и мальчику показался страшным их чутьслышный, с трудом сдерживаемый стон. Толя нечаянно скрипнул дверью, и эти двоемоментально отлетели друг от друга, как будто их отбросила какая-то посторонняясила. Алла Леонидовна скрипнула зубами, резко повернулась и ушла в комнату, аАлексей Иванович растерянно похлопал себя по карманам, будто искал что-то, ноне нашел. Он провел рукой по глазам, постоял секунду в задумчивости и ушелследом за женщиной.

Почему-то после этого эпизода Толя отчетливо понял, что еготетя скоро умрет.

После того случая прошел месяц, может быть – полтора. Толя,как обычно, был в доме у Казаркиных. Он обратил внимание, что тетя, которая вэто время суток обыкновенно бывает совершенно безучастна, сегодня, напротив,необыкновенно возбуждена, беспокойна, взвинчена. Она ходила из комнаты вкомнату, что-то бормоча и делая какие-то ненужные, нелепые вещи. То вдругпринималась поправлять и без того идеально расстеленное на диване покрывало, топереставляла книги на полке. Лицо Елены Сергеевны покрывали неровные пятналихорадочного, болезненного румянца, она то и дело заламывала руки ипринималась бессмысленно смеяться. Столкнувшись с Толей, прижала мальчика ксебе, как слепая, ощупала его лицо и вдруг заплакала.

– Как же ты будешь теперь, – пробормотала онасквозь слезы, – как же ты будешь…

Потом резко оттолкнула мальчика и снова заходила поквартире, как тигр по клетке.

Время от времени она вынимала из кармана смятый листокбумаги и взглядывала на него, а потом снова заливалась бессмысленным смехом.

Толя хотел было уйти – тетя пугала его своим страннымповедением, – но вдруг она скрылась в своей спальне, с силой захлопнув засобой дверь. Через минуту из-за закрытой двери послышался крик, звон бьющегосястекла. Толя толкнул дверь, вбежал в комнату… тети там не было. Окно былошироко открыто, одно из стекол разбито, а снизу, с улицы доносилисьперепуганные крики прохожих.

Елену Сергеевну принесли через десять – пятнадцать минут.Собственно, то, что принесли чужие люди, уже не было Еленой Сергеевной – этобыло разбитое, искалеченное тело, имевшее с ней очень отдаленное сходство.

В квартире появилось много совершенно посторонних людей,которые о чем-то расспрашивали мальчика, фальшиво жалели его. Почти сразуприехала Алла Леонидовна. Она прибыла раньше, чем милиция, и в ее облике былазаметна такая суетливая, испуганная озабоченность, что Толя невольно началисподтишка наблюдать за ней.

Алла поспешно прошла в спальню покойной, сделала вид, чтоосматривает ее изуродованное тело, а потом, воровато оглядевшись, схватила сночной тумбочки полоску серебристой фольги – такую, в какие обычно запаиваюттаблетки. На место этой полоски она положила другую, которую достала изкармана.

Толя выскользнул из комнаты, чтобы не столкнуться с женщинойи не выдать себя выражением лица.

Кроме того, что она сделала на его глазах, мальчик заметилеще одну вещь.

Он увидел, что на полу, под тумбочкой, лежит плоскаякартонная коробочка – такая, в каких продаются лекарства.

Дождавшись, когда Алла Леонидовна выйдет из спальни, он сновапроскользнул туда и бросился к тумбочке. На ней действительно лежала пустаяоблатка из-под лекарства с отпечатанным по фольге коротким латинским названием.Толя прочитал иностранные буквы: «Тазепам». Тогда он опустился на четвереньки ивытащил из-под тумбочки картонную коробочку. По размеру она вполне подходиладля серебристой облатки, но на ней было напечатано совсем другое название,длинное и заковыристое.