Грешники и праведники - Иэн Рэнкин Страница 53

Маленький Фил Кеннеди. Скользкий Фил. Ребусу вроде бы даже вспомнилось, как Стефан Гилмур потирал руки, когда пришла эта новость, — ещё одним ублюдком меньше, а значит, меньше и работы. Он отсчитал от даты рождения — Кеннеди умер, немного не дожив до сорока трёх лет.

Ребус вспомнил его лицо — с оспинами и красными прожилками, в веснушках. Такие лица встречаются в детских комиксах: этакий большой ребёнок, переросток. Злой, психованный, от такого вечно жди беды. Взломщик, который всегда брал нож, когда шёл на дело, и до смерти пугал тех, кого заставал дома. Специализировался на стариках и немощных — никакой «безопасный» дом для престарелых не был защищён от ночных визитов Кеннеди. Нередко он шёл за своими жертвами от почты, где они получали пенсию, до двери дома, изучал все подходы, а потом возвращался с балаклавой на голове и шестидюймовым клинком в крепкой руке. Одна пожилая женщина от страха умерла на месте, другая упала, сломала шейку бедра и остаток жизни провела в мучениях — и страхе.

Скоропостижно, но мирно скончался в своём доме…

Что ж, есть в этом какая-то справедливость. Он прокрутил плёнку назад на два дня, но никаких сообщений о том, что обнаружено тело Кеннеди, не нашёл… Уж не Фрейзер ли Спенсер заявился танцующей походочкой в отделение и сообщил эту новость? И в самом ли деле Стефан Гилмур, узнав об этом, радостно потирал ладони? Был ли в это время в отделении Жиртрест Патерсон? Как он реагировал? Ребус не помнил. Но каждый из них раньше или позже вызывал Кеннеди на допросы, некоторые давали показания против него в суде. Кеннеди умер за шесть дней до нападения на Дугласа Мерчанта, — возможно, их тела лежали в соседних ящиках в морге. И опять Ребус вспомнил слова профессора Каттла: «Сумасшедшая нагрузка… столько пьянчуг погибало…» И что же такое случилось со Скользким Филом? Ему в голову пришёл только один человек, который мог знать ответ на этот вопрос. Тот, кто на столе в анатомичке распотрошил его…

Когда Фокс и Кларк приехали на берег канала, было уже темно. Они поднырнули под полицейскую ленту. Дождь наконец прекратился, небо было ясное, и температура быстро падала. Здесь развесили дуговые лампы, которые освещали площадь, всё ещё обыскиваемую водолазами. Гильзу извлекли из воды, но оружия пока не нашли. Они уже успели просмотреть немало записей с камер наружного наблюдения промышленных предприятий и были уверены, что Сондерс ночевал в проулке, закутавшись в кусок войлока и подложив под себя сплющенные картонные коробки. В самом проулке обнаружились обрывки бумаги и обёртки, что подтверждало: он покупал еду в местном супермаркете, камеры наблюдения которого тоже были проверены. Его телефон просушили, и он заработал. Когда аккумулятор зарядили, выяснилось, что сам он никому не звонил, а ему поступило лишь несколько звонков — в основном от жены и из канцелярии генерального прокурора. В обоих случаях на голосовой почте были оставлены послания с просьбой отозваться.

— Почему он не пользовался телефоном? — спросила Кларк.

— Опасался, что его смогут отследить? — предположил Фокс. — У нас есть такие технологии.

— Вы хотите сказать, что он боялся нас?

— Перед тем как он исчез, ему утром кто-то звонил, — задумчиво ответил Фокс. Номер не определился, разговор продолжался всего полминуты. Я думаю, звонил ему Стефан Гилмур. И это явно соответствует тому, что Гилмур говорил мне и Ребусу.

— Мне нужен от вас полный отчёт, Малькольм, — всё, что вы знаете о Саммерхолле и Сондерсе.

— Включая и Джона Ребуса?

— Да. Здесь не может быть никаких исключений.

— Ясно. Не возражаете, если я спрошу кое-что?

— Что?

— Вы в первый раз руководите группой, расследующей серьёзное преступление?

— А если и в первый, то что?

— Ничего… просто хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне почувствовать мою полезность.

— От вас будет польза, когда я получу отчёт.

Они поднимались по береговому откосу к дорожке наверху. Внезапно Кларк остановилась и повернулась к нему.

— В Саммерхолле обделывались всякие грязные делишки, да? — (Он кивнул, глядя на неё.) — А Джон в этом участвовал?

— Я не уверен, — ответил Фокс. — Возможно, он ни в чём не был замешан.

— Вы это говорите не потому, что он мой друг?

— Мы оба знаем, что Ребус ходил на грани дозволенного. И делал это столько раз, что у нас и пальцев не хватит пересчитать. Я уверен, что вы раза два-три помогли ему выпутаться. И другие до вас тоже помогали. И для кого-то из них это плохо кончилось. Не знаю, какие бронежилеты носит Ребус, но пока они его выручали. Допускаю, что он, придя в Саммерхолл, принёс с собой идеализм юности. Но, уходя оттуда, он усвоил немало плохих уроков.

— Перенял от Гилмура, Блантайра и Патерсона?

Фокс снова кивнул. Кларк выдула воздух сквозь сжатые зубы.

— Вопрос вот в чём, — сказал он, — в какой степени он всё ещё верит в саммерхоллские ритуалы и байки про святых. Собирается ли он покрывать старых друзей?

— Вы про ложно истолкованный долг дружбы?

Телефон Кларк завибрировал, и она посмотрела на экран.

Пришла эсэмэска от Лоры Смит: «Мы будем квиты, если расскажешь мне про Уильяма Сондерса».

— Что-нибудь важное? — спросил Фокс.

— Ничуть.

— Дэвид Гэлвин?

Кларк сердито посмотрела на него:

— Он в прошлом, Малькольм.

Она резко повернула голову на крик с канала. Один из водолазов, стоя по грудь в воде, размахивал чем-то небольшим и тёмным, оплетённым зелёными скользкими водорослями.

— По-моему, это пистолет, — заметил Фокс, глядя на Шивон Кларк. Её лицо осветилось победной улыбкой.