Меценат из ментовки - Александр Чернов Страница 53

Что ж молва, она как вроде права.

Вот же я ж не дожил до седин.

А по ксивам мне уже двадцать два,

А по виду только двадцать один.

Лесоповал «Тресковое филе»

Если и другие потерпевшие от рук бандитов будут встречать Жорика с кулаками, на нем скоро живого места не останется. Ясно, нужно добывать документ. Привольнов вернулся в город и, соблюдая меры предосторожности, стал разыскивать Худю. Часа через полтора он наткнулся на Вовку на задворках гаражей. Худинский уже успел выпить и закусить с приятелями и теперь, расставшись с ними, сидел развалившись на чугунной скамейке, принесенной сюда из летнего кинотеатра, курил и жмурился, подставив солнцу лицо.

Когда-то Худя служил в милиции водителем, да потихоньку спиваться стал. Из органов Вовку, разумеется, турнули. И пустился бывший сержант милиции во все тяжкие. Напивался, а чтобы менты, значит, не приставали, форму надевал. Отобрали и форму. А вскоре бывший страж порядка и сам за решетку угодил. А случилось это так. Поцапался Худя по пьяной лавочке с соседом Колмыковым Серегой. Слово за слово и пошло, поехало ― мордобитие, махалово, мат перемат. Ну, разняли соседи. Замашки-то у Худи ментовские остались. Наехал он на Калмыка, стал требовать, чтобы он ему моральный, ну, а заодно и материальный ущерб возместил. А Калмык его на хрен и послал. Надо было б заткнуться Худе, ан нет, привык он, чтобы справедливость торжествовала. Подал на соседа в суд. Тот ответный иск, обоих приятелей в изолятор временного содержания на пару дней для профилактики упрятали. А потом был суд. Когда разобрались кто прав, кто виноват, присудили Худинскому два года исправительных работ. На зоне Худя здоровье и потерял. С тех пор дохает, но водку пьет. С Вовкой-то и решил поговорить Жорик насчет интересующего его вопроса. Возможно, остались у бывшего мента и зека нужные знакомые.

― Привет!

Худя до того разомлел, что даже шевелиться не хотел.

― Здорово, ― проурчал он, ― Тебя что, Привольнов, до сих пор еще не поймали?

Жорик чуть не поперхнулся.

― Типун тебе на язык, Худя. Мелишь, что попало.

― Серьезное что-то натворил? ― Вовка вытянул ноги и сладко зевнул. ― Рассказал бы. А то посадят и не узнаем о твоих подвигах.

― Тебе что, бич божий, удовольствие доставляет дразнить меня? ― ухмыльнулся Жорик. Он упорно не желал говорить о своих проблемах. ― Без тебя тошно. Я к тебе по делу пришел.

― Ну, давай, выкладывай, что за дело, ― солидно изрек Худинский и по своему обыкновению, отвесив челюсть, уставился на Жорика. ― Если смогу, подсоблю.

Привольнов отогнал надоедливо жужжащую у лица муху и заявил:

― Мне ксива, Худя, нужна ментовская. Что, мол, гражданин Привольнов является следователем прокуратуры.

Челюсть Худинского отвисла еще больше.

― Эка куда загнул, ― искренне удивился он. ― Может, тебе сразу удостоверение министра внутренних дел выписать?

― Дурак ты, Вовка! ― беззлобно выругался Жорик. ― И юмор у тебя идиотский. Ты скажи лучше, сможешь ксиву состряпать или нет?

Худя состряпал озабоченное лицо.

― Погоди, нужно подумать! ― он закрыл глаза и надолго замолчал.

Жорик ждал целую минуту, потом толкнул приятеля под бок.

― Ну, ты чего, Худя, молитву читаешь?

Вовка открыл глаза и чмокнул губами.

― Думаю я, погоди. В общем, есть у меня один знакомый старикашка. Вместе срок тянули. Он гравер там какой-то. Кстати, за изготовление фальшивок сидел. Недавно встретил я старичка на воле. Он теперь фотографом работает.

Худя совсем сомлел и еле ворочал языком.

― Ефимом Данилычем его кличут, а работает он в десятиэтажке, что рядом с гастрономом стоит.

― Гастроном «Восход»? ― уточнил Жорик.

Худя мотнул головой так, будто она была у него на шарнирах.

― Угу. Там в парикмахерской закуток у него. Скажешь, от Худи пришел. Он тебе поможет. Уважали меня там на зоне.

Последние слова Худинского Привольнов выслушал с сомнением. Любит Худя привирать.

― Ладно, Вовчик, попробую обратиться к твоему Ефиму Данилычу, авось в самом деле выручит. ― Привольнов достал из кармана мелкую купюру и сунул ее в карман рубашки Худинского. ― На опохмел тебе! ― Жорик похлопал бывшего собутыльника по плечу, потом поднялся и направился между двумя рядами гаражей.