Сезон охоты на блондинок - Карен Робардс Страница 53

Ночь принадлежит Хищнику. Это в порядке вещей. Так было, так будет. Совы охотились на залитых лунным светом полях, безмолвно парили на огромных распро­стертых крыльях и без предупреждения пикировали на неосторожную мышку, торопившуюся по своим делам. В чаще ниже по течению ручья рыскали стаи злобных койотов в поисках беззащитного теленка, козленка или олененка. Но ни совы, ни койоты не забывали о собст­венной уязвимости. Хищник никогда не выберет жертву, которая может представлять для него опасность.

Похищение Александры Хейвуд – это опасность. Хищник настойчиво внушал себе это, стоя в ее спальне и глядя на нее сверху вниз. Она была очень красивая, свет­ловолосая, нежная; сегодня ночью она оставила свет включенным, и Хищник мог как следует насладиться ве­ликолепным зрелищем – от серебристых волос до кро­шечных, трогательно беззащитных пальчиков ног с ро­зовыми ноготками.

Он осторожно, очень осторожно снял с нее покрыва­ло, чтобы рассмотреть получше.

Александра лежала на животе, обняв руками подуш­ку. Волосы разметались по голубоватой простыне, как платиновое знамя. Тело прикрывала ночная рубашка с тонким цветочным узором на белом фоне, сшитая из какой-то тонкой блестящей ткани, похожей на шелк. Ру­башка задралась.

Ее ягодицы были маленькими, круглыми и, наверно, твердыми на ощупь.

Но сегодня ночью он пришел сюда не для того, чтобы трогать. Только полюбоваться товаром в витрине. Смот­реть, а не трогать. Не сегодня.

Хищник уже видел все то, что было сейчас скрыто от него; это знание делало наблюдение еще более возбужда­ющим и одновременно более трудным. Когда прошлой ночью Хищник следил за тем, как она раздевалась, то ис­пытывал мучительный голод. Сестра была просто хоро­шенькой, а эта была в самом соку. Ему нестерпимо хоте­лось отведать ее плоть.

«Но это невозможно, – твердил он себе. – Нет, нет, нет. Плохой мальчик».

Если сегодня ночью он похитит ее, утром начнутся поиски. Прочесывание будет тщательным. Возможно, достаточно тщательным, чтобы обнаружить его логово.

И все же ему безумно хотелось ее похитить. Он с тру­дом сопротивлялся этому желанию. Смотреть хорошо и приятно, но этого недостаточно. Особенно если это так легко. Все, что от него требуется, это прикоснуться к ней электрошоком и утащить.

Она была бы его.

Если бы он сделал это сегодня ночью, его бы ожида­ло двойное удовольствие: овладеть ею и дать Кассандре уйти в небеса, объятой пламенем.

Хищник улыбнулся этой маленькой шутке. Когда он будет готов избавиться от Кассандры – а это случится скоро, очень скоро – он так ей и скажет:

– Выходи из своей клетки, милая. Я хочу отпустить тебя.

А когда она будет прикована к стене и облита керо­сином, он добавит:

– В небеса, объятую пламенем.

Но в последнее время Кассандра была скучной, как лохань с помоями, и Хищник сомневался, что она пой­мет шутку.

Зато будет интересно следить за реакцией Александ­ры – ах, он уже называет ее Александрой, уж не влюбил­ся ли? – на то, как предшественница у нее на глазах пре­вращается во французское жаркое.

Она вздохнула во сне, губы ее приоткрылись. Ее веки трепетали, как будто она видела сон. «Знает ли она, что я здесь? Хотя бы подсознательно?» – думал Хищник.

Он надеялся, что да.

Его рука потянулась к ее щеке. По прежнему опыту он знал, как нежна ее кожа. И хотел снова ощутить эту нежность.

Если он заберет ее с собой, то сможет изучить каж­дый квадратный сантиметр этой кожи.

Он мог бы провести пальцем по ее щеке. Прямо сей­час. Это была бы проверка. Когда он прикоснулся к ней в прошлый раз, она проснулась. Если она проснется и теперь, это будет означать, что он должен похитить ее.

Что он – ее судьба.

Или она – его.

Эта мысль заставила его остановиться. Он нахмурил­ся и убрал руку.

Он не так жаден, его страсти не так бесконтрольны, чтобы удовлетворять их, подвергая себя риску.

Или все-таки нет?

Искушение было почти непреодолимым, но в конце концов он заставил себя снова укрыть Александру и от­вернуться.

Хищник мог себя поздравить. Его воля оказалась силь­нее желания.

По крайней мере, сегодня ночью.