Чистилище для Гурова - Алексей Макеев Страница 53

Извергиня (или как там будет женский род от слова «изверг») Мария подняла мужа в начале седьмого и выпустила из дома только после того, как он не только приобрел соответствующий своему званию и должности вид, но и плотно позавтракал – ведь неизвестно, когда пообедать удастся. Выйдя из подъезда, Гуров увидел, что возле его машины уже стоят Павел с Виктором, причем последний только что не рыдает и не рвет на себе волосы – Павел явно рассказывал ему, сколько интересного он вчера пропустил.

– Ничего! На твою долю еще подвигов хватит, – утешил он парня, заводя машину и выезжая из двора. – Зато ванну починил.

– И еще водонагреватель, – добавил Виктор. – Да там вообще все с начала до конца чинить надо.

– Я тебе, Витя, советов не даю – ты мальчик большенький, – заметил Гуров. – Только одно дело – на несколько дней в свою юность вернуться и похохмить от души, и совсем другое – остаться в этой среде навсегда. Ты сядь, подумай, все взвесь, а потом уже решай. «Маленького принца» в детстве читал?

– Это вы о том, что мы в ответе за тех, кого приручили?

– Да! Только у этой медали есть и обратная сторона: «Подвиг – это яма, в которую человек сваливается по неосмотрительности». Слова не мои, Богомила Райнова, и очень верные. Человек по неосмотрительности взваливает себе на плечи ношу и прет ее. Она ему уже поперек горла, надоела так, что сил нет, а он из чувства долга все прет и прет. И ненавидит уже и ее, и себя, и свою жизнь, но, проклиная все на свете, прет, потому что, если бросит, будет считать себя подлецом. Так не лучше ли сначала все обдумать, чем потом всю жизнь мучиться? И все! На эту тему у нас с тобой больше разговора не будет!

Виктор ничего Гурову на это не ответил, а Павел поинтересовался:

– Куда мы едем, Лев Иванович?

– За Сучонком, хватит ему уже на воле гулять, пора отвечать за свои «подвиги».

По дороге он намечал, что еще осталось сделать, причем очень быстро, потому что каждый день дорог – Алешке действительно пора домой возвращаться, а сзади него о чем-то еле слышно шушукались Виктор и Павел. А поскольку по утрам люди обычно едут в Москву, а не из нее, то дорога была свободная, пробок не было, и они с каждым километром приближались к небольшой деревушке, где в оставшемся его родителям в наследство от дальней родни домишке нашел себе приют Сучков-младший. Обстановку в деревне спокойной назвать было нельзя. Собравшись около дома местной администрации, люди что-то оживленно обсуждали, и Гуров, найдя в этой толпе окруженного бабами участкового, не без труда выдрал его оттуда и, предъявив удостоверение, спросил, что случилось.

– Господин полковник! Жили мы себе мирно, а тут этот бесноватый на нас свалился!

– Четко! Ясно! По существу! – рявкнул на него Лев.

Тот откашлялся, подумал и начал:

– По весне бабка Дарья умерла. Близкой родни у нее никого нет, вот домишко ее и отошел какой-то дальней. Приезжали они его смотреть – сам-то генерал-майор полиции Сучков, а при нем жена с сыном – парню лет двадцать или чуть больше. Походили, посмотрели и уехали.

– Мы думали, может, они его себе под дачу оставят, так тогда к нам сюда хоть дорогу нормальную проложат, – встряла какая-то баба.

– Цыц! – гаркнул на нее участковый. – Не видишь, что ли, с господином полковником разговариваю! – и продолжил: – Вчера вечером парнишка этот тут у нас объявился, на машине приехал. Ну, бабам, конечно, любопытно, чего это он сюда заявился. А ночью вой какой-то раздался, собаки в ответ, ну, чисто взбесились. Не успел я из дома выскочить, как ко мне Стеша, соседка бабки Дарьи, бежит…

– А это я! – тут же подсунулась к ним другая баба. – Я все, как есть, своими глазами видела! Парнишка этот не иначе как умом тронулся. Стоит голый посередь огорода, на луну воет и кричит что-то непонятное – полнолуние же было!

– Ой, бабы! Беда с вами! Слова сказать не даете! – помотал головой участковый. – Хотя все так и было. Полный дурдом: собаки беснуются, вся деревня на ногах, никто не спит, а этот стоит и надрывается! Что тут делать? Если б генерал этот мне хоть какой-нибудь номер свой оставил, я бы ему позвонил. Так ведь нет! Ну, кликнул я мужиков, скрутили мы парнишку и в дом отнесли, а уж как он отбивался! Вот теперь и думаем, что с ним делать.

– А вам ничего думать и не надо – я его с собой заберу, – сказал Гуров, хотя перспектива возвращаться в Москву в компании с психически ненормальным ему и не улыбалась, но деваться было некуда.

– А если его папаша-генерал чего?.. – испугался участковый.

– Он уже ничего – арестовали его, – объяснил Лев.

– Генерала полиции?! – обалдел тот.

– В Москве еще и не то случается, – бросил ему Гуров и приказал: – Веди!

Сопровождаемые толпой жителей, они направились к небольшому ветхому дому, возле ворот которого стоял огромный черный джип «Мицубиси», а во дворе на козлах сидел и курил какой-то мужик.

– Как он? – спросил его участковый.

– Так – все тихо, а что там внутри, я не заглядывал.

Гуров, участковый и Виктор с Павлом зашли в дом, а остальные прильнули снаружи к окнам – интересно же! Сучонок лежал под одеялом, безучастный ко всему, с открытыми глазами, и смотрел в одну точку.

– Мы же его, как он был, голым и повязали, а потом уже срам прикрыли, – объяснил участковый.

– Ну, давайте его собирать в путь-дорогу, – приказал Гуров. – Ребята, найдите его одежду – не в таком же виде нам его везти, и оденьте. А если начнет дергаться…

– Лев Иванович! Мы службу знаем! – дружно ответили Виктор и Павел.

– А ты, участковый, вещи его собирай – ты же пожитки бабки Дарьи знаешь, значит, не перепутаешь. Главное – документы найди.

Озадачив всех, Лев позвонил Орлову:

– Петр! Мы Сучонка нашли, но он, кажется, окончательно умом тронулся. Ты с институтом Сербского свяжись, чтобы у нас его там без проблем приняли, потому что экспертиза нам нужна. А основание – показание Ложкомоя.