Убийство в состоянии аффекта - Фридрих Незнанский Страница 53

– Откуда ты взял эту дрянь? – кричал он, тряся сына за плечи. – Откуда? Признавайся! С кем ты виделся? Где ты все это прячешь? Говори немедленно, или я убью тебя собственными руками.

Наблюдавшая за этой сценой мать не выдержала:

– Паша! Отпусти ребенка! Он ни в чем не виноват, это я принесла ему наркотики.

– Ты? – Разумовский безвольно уронил руки. – Ты? Аня, как же ты могла? Ты что, не понимаешь, что наделала? Ты же его собственными руками убиваешь.

– Но он же так страдал. Он кричал, мучился. Я не могла этого выдержать, я боялась, он что-нибудь с собой сделает.

Потрясенный предательством жены, Павел Ильич молча вышел из комнаты.

Дальнейшее лечение от наркомании Максим продолжил в стационаре. Разумовский позаботился о том, чтобы устроить сына в самую лучшую и закрытую клинику. Максим был отправлен туда в обстановке строжайшей секретности. О месте его лечения не знал никто, даже мать. На этот раз Павел Ильич был уверен в удачном исходе предприятия. Но, оказавшись в клинике, Максим отнюдь не собирался покончить со смертельно опасной привычкой. Пользуясь своим обаянием, на пятый день он очаровал молоденькую медсестру, присматривавшую за ним. Сначала он посулил ей приличное вознаграждение – девушка не поддалась. Потом обещал устроить в медицинский институт – она оставалась непоколебимой. Затем Максим сделал последний решающий беспроигрышный ход – он признался ей в любви. Девушка не выдержала и стала приносить ему наркотики. Когда же во время одного из врачебных обходов под подушкой у Максима был обнаружен чек героина и врач пригрозил, что обо всем доложит отцу, если молодой человек не признается, откуда взял наркотик, Максим, не раздумывая ни секунды, сдал свою помощницу. Девушку немедленно уволили, и только безупречная работа в течение длительного времени спасла ее от возбуждения уголовного дела. Максим нисколько не расстроился из-за этого события, так как с помощью своей «возлюбленной» уже сумел связаться с друзьями и рассказать, где он находится. Дальнейшее получение наркотиков было делом техники. Подкупленный охранник за небольшую мзду согласился в дни своих дежурств передавать адское зелье Разумовскому-младшему. А в выходные, когда практически весь врачебный персонал отсутствовал в клинике, поздно вечером и в большой секретности охранник провожал друзей Максима в его палату, и там молодежь устраивала грандиозные оргии с участием остальных пациентов больницы. Однажды во время очередной такой «вечеринки» у Максима произошла передозировка наркотиками. Только вовремя подоспевший врач спас молодого человека от неминуемой смерти.

Этот трагический случай оказал сильное влияние на Максима. Он, казалось, наконец-то осознал опасность, грозящую ему, и сам изъявил желание лечиться.

Долгожданное спокойствие пришло в семью Разумовских. Максим не мог дождаться окончания лечения, чтобы вернуться к нормальной жизни и пойти на работу. Но знающие люди посоветовали Павлу Ильичу хотя бы на время вырвать сына из привычной для него обстановки, чтобы бывшие дружки-наркоманы не затянули его обратно. Разумовский прислушался к этому совету. И как только Максим покинул клинику, в тот же день посадил его на самолет и отправил в Америку. Он устроил сына в торговое представительство России в США.

В первые месяцы отсутствия Максим часто звонил домой. Казалось, он был доволен своей жизнью, с радостью рассказывал родителям о работе, о новых друзьях. Говорил, что серьезно увлекся спортом, целыми днями пропадает на тренировках. Но потом что-то изменилось. Звонки из Америки случались все реже и реже, а со временем и вовсе прекратились. Павел Ильич своим родительским сердцем чувствовал что-то неладное, но все попытки вызвать сына на откровенность заканчивались обычным ответом:

– Все в порядке, папа, живу, работаю, у меня все хорошо.

Обеспокоенный Павел Ильич начал наводить справки. Он позвонил директору торгпредства, своему давнему приятелю.

– Вот что, Паша, – ответил тот, – если не хочешь, чтобы твой сын сидел в американской тюрьме, приезжай и забирай его немедленно. Сердцем чувствую, парень твой плохо кончит. Я его отмазываю как могу, но ты понимаешь – и мое влияние ограниченно.

На следующий же день Разумовский прервал все свои дела и лично вылетел в Америку. Сына он нашел в его квартире в полубессознательном состоянии, пьяного в стельку, в компании сомнительных личностей. Не слушая объяснений и оправданий сына, он почти насильно приволок его в аэропорт и привез в Москву. Как позднее выяснилось, Максим, не привыкший жить на зарплату, вполне приличную, кстати, решил найти другой, побочный способ зарабатывать деньги. Пользуясь своими связями и обаянием, он без труда вышел на людей, занимающихся скупкой краденого и торговлей наркотиками, и охотно вошел с ними в долю. Полиция уже начала интересоваться личностью Разумовского, когда приехал его отец и в спешном порядке вернул сына на родину.

Последние полгода Максим жил в загородном доме, ничем не занимаясь, не работая, прожигая отцовские деньги. Отец частенько ругал сына и пытался заставить его заниматься хоть чем-то. Постоянно предлагал различные варианты работы, но сын не принимал ни один из них. Если отец терял терпение и хотел применить разного рода санкции, как-то: ограничение расходов, лишение машины и так далее, за Максима всегда вступалась мать.

– Оставь ребенка в покое. Зачем ты заставляешь его работать? Мы что, нищие? Не можем единственного сына содержать?

– Аня, как ты не понимаешь, что дело вовсе не в деньгах? Речь идет о том, что наш сын вырос бездельником и эгоистом. Он ничего не хочет. Разве можно так жить? – возмущался Разумовский.

– Мальчик закончил институт. Он работал. Потом он пережил такую травму. Ребенок имеет право отдохнуть.

– А мы, по-твоему, ничего не пережили? Аня, я не понимаю, куда ты смотришь? Вспомни, сколько сюрпризов он нам уже преподнес. Это же немыслимо! Ты хочешь, чтобы он всегда так жил?

– Он живет нормально. Он просто молодой, повзрослеет – образумится, – отвечала жена.

– Куда уж дальше взрослеть? Парню двадцать шесть лет! Взрослый мужик. В таком возрасте нужно отвечать за свои поступки, а он привык, что мы все за него решим, все его проблемы урегулируем.

– Ну, так мы же родители, это наша обязанность – решать его проблемы.

– Мои проблемы никто не решал. Ни родители, ни знакомые, я сам всего добился. Зубами и когтями цеплялся, в люди выбился, – негодовал Павел Ильич.

– Ненавижу, когда так говорят. Мол, если мы в грязи жили, пускай и дети наши мучаются, – сердилась Анна.

– Я же не говорю, что он должен мучиться. Но в таком возрасте парень должен за что-то отвечать. Да за все его выходки его убить мало, а мы с ним нянчимся, как с маленьким.

– Он маленький был, глупый, в такие годы все ошибки совершают. Теперь он взрослеет, становится умнее. Мы им еще гордиться будем.

– Боюсь, что я уже до этого не доживу, – уставал спорить с женой Павел Ильич.