Седьмая Линия. Летом в Париже теплее - Анастасия Валеева Страница 52

— Да пойми ты, Жоэль, — навис над ним Горбушкин, словно собирался вдавить его в диванные подушки, — русский бизнес немного отличается от вашего, европейского. Мы просто не можем там работать честно на сто процентов. Тогда мы разоримся и станем нищими еще до того, как начнем получать какую-то прибыль. Хоть это-то ты можешь понять?

— Я могу понять многое, — Жоэль сделал жест рукой, брезгливо отстраняя от себя Горбушкина, — только не обман и не предательство. У меня давно уже закралась мысль о том, что ты ведешь нечистую игру. С тех самых пор, когда ты перевел деньги на счет моей фирмы под закупку партии «Ситроенов» представительского класса, а потом аннулировал контракт, представив мне липовые документы. Да я еще и обналичил тебе всю сумму, хотя и не понимал, зачем тебе это нужно. Теперь-то я понимаю… Молчи, — крикнул он попытавшемуся возразить Горбушкину. — Я только что звонил вСеменовск, оказывается, тебя там считают погибшим…

— Я тебе сейчас все объясню, — торопливо пробормотал Горбушкин, — это же чистой воды недоразумение.

— Не нужно ничего объяснять, — Жоэль нервно дернулся, вино из бокала пролилось на ковер, — ты использовал меня, чтобы отмыть грязные деньги. Теперь благодаря тебе я тоже стал преступником. Но больше я этого терпеть не намерен. Ты никогда не войдешь в мой дом, больше того, я обязан заявить о тебе в полицию…

Жоэль быстро допил остатки вина, встал и направился к столу, чтобы налить еще. Когда он, наполнив бокал, поднял голову, в глаза ему смотрело темное дуло пистолета, который появился в руках Горбушкина.

— Очень жаль, Жоэль, — с кривой улыбкой произнес он, — я даже не мог предположить, что ты умеешь говорить по-русски…

Кажется, Жоэль испугался, увидев к руках своего недавнего партнера-приятеля оружие, но просто не мог поверить, что тот может пустить его в ход.

— Я не знаю русского языка, — дрожащим голосом сказал он.

— Как же ты разговаривал сСеменовском? — недоверчиво спросил Горбушкин.

— Для этого имеются переводчики, — с грустью сказал Жоэль, — а теперь уходи. Все остальные дела я буду вести только через моего адвоката, если, конечно, тебя не посадят в тюрьму. Адье, Вячеслав, проваливай.

— Ты не сделаешь этого, — пошел на него Горбушкин, — скажи, ты ведь не заявишь в полицию?

— Я именно так и сделаю, — в голосе Жоэля сквозило презрение, — иначе я перестану уважать самого себя.

Он поднял бокал и принялся жадно пить.

— Ну и дурак, — тихо сказал Горбушкин и нажал на курок.

Жоэль так до конца и не понял, что же произошло. Пальцы его безвольно разжались, выпуская бокал с недопитым вином, колени подогнулись, и все его грузноватое тело медленно и как-то удивленно повалилось на пол.

— Дурак, дурак, дурак, — повторял Горбушкин, глядя на Жоэля.

Испуганный крик чуть не вырвался из горла Милославской, но какие-то спазмы сдавили ей шею, не дав даже ничего шепнуть. Возможно, это и спасло ей жизнь. Она продолжала стоять как вкопанная, не в силах пошевелиться. Только глаза жили независимо от остального тела, наблюдая за страшной трагедией.

Тем временем Горбушкин положил пистолет на стол, деловито склонился над Жоэлем, приложил пальцы к яремной впадине, щупая пульс, и удовлетворенно хмыкнул.

— Готов, придурок, — словно сквозь сон услышала Яна его голос.

В эту минуту в комнате появился еще один человек, которого Яна тут же узнала. Это был тот самый парень, которого она видела на вокзале вместе с Ритой. В руках у него был большой револьвер, который он направил в голову Горбушкина. Вышел он из-за тяжелой портьеры, за которой было окно или из смежной комнаты — Милославская этого не поняла, да это было и не важно, главное, что Вячеслав тоже не ожидал такого поворота событий.

— Так-так, — с легкой усмешкой произнес молодой человек, — очень забавная ситуация. Я-то думаю, как мне получше устроить все дело, а дела делаются сами собой. Вот ведь как получается, Вячеслав.

— Шило, что ты здесь делаешь? — Горбушкин был, мягко говоря, ошарашен, но держался неплохо.

Он попытался было схватить свой пистолет со стола, но Шило щелкнул револьвером, взводя курок.

— Даже не думай об этом, — негромко сказал он, — иди, присядь на диванчик, тебе нужно немного отдохнуть. Ну, быстро, — прикрикнул он.

Горбушкин повиновался.

— Что ты собираешься делать? — спустя мгновение спросил он.

— Грохнуть тебя, чего же еще, — Шило осклабился. — Потом женюсь на Ритке и стану твоим наследником. Ритка в делах ничего не смыслит, поэтому твоим бизнесом и бизнесом Жоэля буду управлять я. Ведь вы же партнеры, и после его смерти его доля перейдет к тебе, а значит, к твоей дочке. Все очень здорово получится.

— Она не выйдет за тебя, — попытался вставить Горбушкин.

— Она без ума от меня, — рассмеялся Шило, — я ведь спас ей жизнь, вытащив из лап Захарыча. Его, кстати, тоже пришлось убрать, чтобы не мешался под ногами, старый козел. Да и эту дуру Шкавронскую я удачно подставил, узнав что ее муженек кувыркается на даче со своей секретаршей. Я все рассчитал, только думал, как избавиться от вас с Жоэлем, чтобы отвести от себя подозрение. Теперь все получилось самым наилучшим образом. Знаешь, чья это пушка? — он подкинул на ладони револьвер. — Жоэля. Ты убил его, а он, смертельно раненый, выстрелил в тебя, ты понимаешь?

Шило поднял револьвер и направил его в Горбушкина.

— Стой, — торопливо прошептал Вячеслав, сползая на ковер на колени, — я отдам тебе деньги, много денег, только не стреляй.

— Хорошо, — подумав немного, ответил Шило, — давай.

— Мне нужно за ними съездить, — скороговоркой произнес Горбушкин, — я привезу, это недалеко. Там много денег, очень много. Тебе хватит на несколько лет.

— Не пойдет, — Шило отрицательно покачал головой, — ты никуда не выйдешь из этого дома, но если ты мне скажешь, где деньги…

— Ладно, я скажу, только не стреляй, — Горбушкин стоял на коленях, словно отбивал поклоны языческому божеству.

— Говори, — заинтересованно приказал Шило, поигрывая револьвером.

— Здесь они, в этом доме, — прошептал Горбушкин.

С этими словами он вцепился руками в ковер и, ломая себе ногти, что было мочи потянул на себя. В каком-то фильме Милославская уже видела похожий прием прием, но в жизни наблюдать такую картину ей приходилось впервые. Земля, то есть ковер, уплыла из-под ног Шила. Он попытался удержаться, но не смог и, издав короткий возглас, свалился на пятую точку, а потом еще ударился головой о каменный пол. Шилу с трудом, но все же удалось удержать в руках револьвер. Когда Горбушкин из партера, словно большая кошка на дичь, кинулся на него, стремясь впиться в ненавистную глотку стальной хваткой, Шило, почти не целясь, дважды нажал на курок. Револьвер гавкнул, выплевывая горячий свинец, и замолчал. Тело Горбушкина, пролетев по инерции пару метров, упало прямо на Шило, придавив его мертвой тяжестью.