Последнее дело молодого киллера - Лариса Соболева Страница 52

Без пяти восемь на пустырь выехал автомобиль – та самая серая иномарка. Сделав полукруг, он резко стал, аж тормоза взвизгнули. Дар и Гера не выходили, наблюдали. Никто не вышел из серой иномарки тоже. Взглянув на часы, Дар сказал Гере:

– Пора. Я иду первым, ты за мной, отставая на пару шагов. Начнут стрелять, сразу прячься за мою спину и беги к проему, стреляй оттуда, когда укроешься.

– Ты меня за дерьмо держишь?

– Нет. Просто тебя легче… ну, ты понял. Идем.

Осокин опустил края шапочки на лицо и шагнул из проема. Дверца серой иномарки распахнулась, оттуда вышел амбал, но дальше не двигался. Осокин сделал несколько шагов навстречу, из машины выполз второй человек. Осокин остановился, показал знаками: второй стоит на месте, амбал идет к нему – и первым начал движение. Он шел неторопливо, чуть отставая, как и договорились, за ним следовал Гера. Странно, но амбал дал отмашку своему человеку остаться. Не доходя друг до друга шагов семь, они остановились.

– Ты Калюжник? – спросил Дар.

– Я. Что надо?

– Ты приехал не один, поэтому хочу предупредить: малейшее с вашей стороны движение – и вы взлетите на воздух. Поверь, мне не хочется, чтобы так вышло.

– Ты тоже не один, – заметил Калюжник, криво усмехаясь.

– А я и не обещал, что приеду сюда один.

– Будь спок. Мои раньше вас не начнут.

– Отлично. Теперь о деле. Людмила Летова у вас?

Удивление слишком ясно обозначилось на лице Калюжника. За узким лбом крутились шарики, что-то там складывая, поэтому зависла пауза. Осокин не торопил его, он изучал Калюжника, хотя изучать было нечего, тип известный. Калюжника Дар не чувствовал, как вести диалог – с позиции силы, то есть запугивая, или по-дружески, будто свой в доску, – не понял. Есть еще один прием – полное спокойствие, интонации без окраски. По идее в таком случае противник осторожничает и, как ни странно, на контакт идет легче, потому что за спокойствием чувствует силу. Эту тактику Дар и взял за основу.

– Она тебе кто? – наконец спросил Калюжник.

– Никто. Она мне нужна.

– Мне она тоже нужна, – бесстрастно сказал Калюжник. – Но ее у нас нет.

– То есть твои парни ее уже… прибрали?

– Нет. Пока она убаюкала моих парней. Мне бы тоже хотелось знать, где она.

– Ладно, поверю. К этому вопросу вернемся чуть позже. А теперь ответь: за что Летову и ее пацана приказано стереть?

– Откуда знаешь?

– Так, звон прошел, – отговорился Осокин.

– За что – не знаю.

– Но приказ отдал ты.

У Калюжника беспокойно забегали глаза, он то устремлял их на Дара, то переводил на молчавшего Герасима. Его заинтересовало, кто эти ребята, потому что он не чувствовал в них страха. Почему не чувствовал? Люди все боятся, эти парни знают, с кем имеют дело, но почему-то не боятся. Таких людей нет, чтобы не боялись. Есть преодолевающие страх, но боятся все…

– Ну, я, – признался он.

– Я так догнал, что ты тоже получил приказ? – осторожно выпытывал Дар. Осторожно, потому что не хотел спугнуть тех, кто, возможно, сидит в два яруса в машине и только ждет сигнала.

– Да, а что? – кивнул Калюжник.

– От кого?

Снова пауза. Калюжник считал. Нет, эти парни не принадлежат ни к одной из известных ему групп, которые еще в свободном полете. Не менты, ментов он распознает с закрытыми глазами. Кто же они? Чутьем Калюжник определил, что и он, и они в одном круге, но по разные стороны. Ух, приручить бы их… Калюжнику нужны свои люди, нужны те, о существовании которых не догадается Клочко, а значит, и Богомол. Нужны вот такие – бесстрашные. Калюжник усмехнулся:

– Не врублюсь, ты меня за дешевого фраера держишь?

– С дешевками переговоры не веду, – польстил ему Дар.

– С каких хренов я тебе должен сдавать, кто да что? Ну, узнаешь, кто приказал, дальше что? Ничего ты с ними не сделаешь. Допустим, приказ я получил от Клока. А он, думаю, от Богомола. Слыхал про такого?

«Много говорит, значит, нервничает», – про себя отметил Дар.

– Слыхал, но не здоровался, – сказал.

– С ним никто не здоровается.

– А он есть?

– Есть. И держит масть. Слушай, что надо? Треп идет, а дела не вижу.

– Скажу. Шкета вам не достать, я имею в виду Тимофея, которого вы определили к ангелам. Так что приказ ты не выполнишь, уж извини. У меня к тебе другое предложение… Мне нужна Летова. Живая. Сколько стоит, чтобы ты доставил ее мне?

– У меня ее нет, даром бы отдал.

– Десять тонн потянет?

– Щедро, – с двойным смыслом хмыкнул Калюжник.

Но это так, чтобы марку поддержать. А на самом деле за пацаненка и рыжую кошку обещано было лично Калюжнику две тонны, а Яцкову – пятнадцать штук в рублях. Десять тонн – цифра греет душу теплее.

– Где ж ты бабло такое натянешь?

– На дороге найду. Так как?

– Потянул бы. – Это было согласие. – Если бы я знал, где она.

– А ты разведай.

– О ней ничего не известно, я бы знал. У нее на квартире полегли мои парни, после этого она пропала. А ты мне сдашь хмыренка, что моих положил у Летовой?

– Сдам.

– Если удастся взять ее след, я сообщу тебе. Как это сделать?

– Найду тебя сам. По рукам бить не будем, твои орлы не должны знать, что мы здесь о чем-то договорились.

– Идет.

Калюжник, Гера и Осокин сделали несколько шагов назад спиной, после чего разошлись. Сев в машину, Витяня нахохлился, поджав губы. Он размышлял.

– Зачем тебя звали-то? – поинтересовался Мятежный.

– Просились к нам, я обещал подумать, – ответил он.

Ипсиланти смотрел в бинокль, и все равно приходилось напрягать зрение – объект был далеко, но ближе подходить нельзя. Когда автомобиль Калюжника сорвался с места и умчался, Георг, достав рацию, отдал приказ:

– Проследите, куда пойдут те двое, которые вели переговоры с Калюжником. Меня они больше интересуют.

Но десять минут спустя, получил ответ:

– Они оторвались.

– Как это оторвались? – взорвался Ипсиланти.

– Извините, мы немного не рассчитали… – Даже по рации было слышно, что у оперативника голос виноватый. – Они подъехали со стороны, где подъезд, насколько я знаю, невозможен, соответственно оттуда и выехали. Мы немножко припоздали.

Ипсиланти выругался.

* * *

Люда проснулась. Потянувшись, еще полежала и тихонько встала, чтобы не разбудить Степана Михайловича, своего соседа по площадке. У него однокомнатная квартирка, приютил Люду – приходится в одной комнате спать.