Остатки былой роскоши - Лариса Соболева Страница 52

Это удивительное чувство – освобождение. Зиночка поспешила в лоно семьи, успела к ужину. Кстати, привезла торт. Она была, правда, несколько нервна, тем не менее чрезвычайно добра и мила, шутила.

Сабельников отпраздновал освобождение бутылкой виски в компании рогатых волосатиков, проклиная Степу и милицию, прощаясь с денежками. Ждал, что позвонит Рощин, они переговорят, попрощаются навсегда. И опять вернется блаженство в душу и в тело, ведь за это он дорого заплатил. Николай Ефремович с чертенятами подсчитал убытки, пришел к выводу, что Рощин нанес удар основательный, но не сокрушительный. Доллары Сабельников восстановит системой конвертов – ну, немного больше придется давать «коровкам» или немного меньше станут забирать «доярки», он все равно свое получит. А черти кивали, подхрюкивали: мол, правильно говоришь.

Фоменко не успел переступить порог дома, как позвонили из банка. Компьютеры наладили, однако есть некоторые непонятные особенности. В общем, требуется личное присутствие шефа. Несмотря на страшную усталость, Фоменко, наскоро поужинав с женой и дочерью, поехал в банк.

Ежов свалился спать, плюнув на детей, жену, которая так и не вернулась домой, на алчного Рощина и отданные деньги.

С Хрусталевым дела были неважные. Жена дала ему успокоительных капель и уложила в постель мужа, повторяющего два непонятных слова, предположительно итальянских, но кто знает, может, так говорят испанцы. Все же муж – заместитель главы по иностранным связям. Раньше он не знал ни одного языка, зато, наверное, сейчас выучил. И сварливая жена Хрусталева зауважала мужа, ходила на цыпочках по дому.

А утром отдохнувших, выспавшихся и набравшихся сил для новых решительных действий на благо родного города троих глав администрации – к четвертому пока прежнее самочувствие не вернулось – ждал очередной катаклизм.

Пожалуй, их появление на службе во вторник можно сравнить со вступлением в должность, ибо несколько дней по причине их практического бездействия белый дом парализовало, делопроизводство стало. Без первых лиц здесь никто не имеет права что-либо делать и решать. Толпы людей, не принятых вовремя, росли с каждым часом, а отцы и мамаша города неизвестно где обитали. И не дали элементарных распоряжений, не оставили вместо себя заместителей, только отмахивались в коридорах: мол, не до вас. Мэру в понедельник звонил председатель городской думы, интересовался, куда все подевались, и пошутил: прогулы, что ли, у глав самоуправления? На что мэр ответил, что прогулов и опозданий у правителей не бывает, есть задержки и отлучки, вызванные необходимостью. Отбрил спикера топорно, да сделал это намеренно, чтоб тот не совал свой нос в чужой вопрос.

Так вот, едва они со всей энергией людей, воспрянувших духом, сбросивших тяжелый груз с плеч, принялись за дела, как позвонил Фоменко. Он просил бросить все и срочно приехать. Причину срочного вызова не раскрыл, только сказал, что детали обговорят при встрече. Не подозревая, что их ждет, троица села в служебный автомобиль мэра и отправилась к приятелю-банкиру.

Банк был окружен милицейскими автомашинами и толпой вкладчиков, которых внутрь не пропускали. Почетных гостей встретили милиционеры и проводили в здание банка. Все бы ничего, но милиции было необычно много. Тройка поторопилась к кабинету директора. Фоменко, Куликовский, Степа и еще двое в штатском с озабоченным видом восседали кто где. И прозвучала фраза, от которой конечности у тройки занемели, пульс участился, дыхание сбилось с ритма. Это была настоящая катастрофа.

– Я банкрот, – сказал Фоменко. – В банке нет денег – ни ваших, ни моих, ни...

Он не договорил, прикрыл глаза ладонью, глубоко дышал. Немая сцена длилась минут пять. Милиции сказать было нечего, пострадавшим тоже. Зиночка худела на глазах, заметно опали наливные щечки, задрожали губки. Она первая и выдавила:

– Как – нет денег? А где они?

– Исчезли со счетов, – пояснил Куликовский. – Их перевели в четверг...

– Не понимаю, кто перевел? Куда? – интересовалась потрясенная Зина.

– Хакеры, – развел руками немногословный Куликовский, и вдруг его прорвало: – Я не разбираюсь в компьютерах, мне тоже не все понятно. Но, как объяснили спецы, это возможно. Хакеры взломали систему, получили полный доступ к управлению и перевели деньги в банки столицы нашего края, так что ваши деньги недалеко. Я лишь поражаюсь беспечности хакеров – оставили хвосты. Причем счета, на которые переведены деньги, стали известны только сегодня ночью. Система дала сбой в четверг. Когда начали отлаживать систему, часть информации о переводах была повреждена. Понадобилось время, чтобы восстановить ее. Мало того! Вам не сообщали, дабы не беспокоить, но кто-то пустил в городе слух, что у Фоменко нет денег. Еще с пятницы в банке наблюдается наплыв людей, желающих получить вклады. В пятницу и понедельник запросы удовлетворяли, так как сначала потянулись в банк те, у кого суммы на вкладах небольшие. Но с сегодняшнего дня ситуация похожа на панику. Деньги требуют многие вкладчики, досаждают звонками. Черт знает что творится! Банк же не безразмерный, частный, а тут еще со счетов деньги уплыли. Тронуты счета только богатых людей, а это крупная сумма в целом, очень крупная. Мы сделали запрос в центр, ждем ответ. Думаю, вскоре узнаем имена преступников, так как деньги посланы на счета нескольких фирм и в разные банки. Действуют там оперативно, и скоро мы узнаем судьбу денег.

Ждали целый день. Звонили. В центре отвечали, что работа идет. Шла работа и в городе, где не одни только главы администрации живут – еще и обычные люди, которых время от времени трясут всяческие катаклизмы и которые имеют более устойчивую нервную систему, потому что привыкли к потрясениям. На уши подняли всю милицию, однако там не понимали, кого же все-таки искать. Главы города сбивчиво рассказывали о покойном, пришедшем с того света. Разумеется, рассказы их воспринимались как фантазия больных людей, на которых подействовала пропажа денег. Только статус потерпевших не позволял открыто посмеяться над ними. Несолоно хлебавши тройка поехала в администрацию.