Убийца на экспорт. Охота за русской мафией - Эдуард Тополь Страница 52

– Я не могу это больше выдержать, – говорит он. – Они меня зарезали! Просто зарезали!

– Кто?

– Я не могу тебе сейчас сказать. Может быть, потом, после.

– O’кей. А что случилось?

– Ты помнишь, я тебе говорил про моего сына? Мальчик кончил школу, поступил в колледж, в хороший колледж, в Нью-Джерси. И я купил ему машину. Ты помнишь?

– Помню. Ты купил ему спортивную машину. Кажется, «понтиак»?

– Да, я купил ему красный «понтиак». Дети любят красное, и что ты хочешь – это же единственный сын, как я мог ему отказать? Мальчик живет в Нью-Джерси, в общежитии. Ему нужна машина приезжать к родителям?

– Сэм, что случилось? Он попал в аварию?

– Хуже. Ты слушаешь радио? Вчера мне позвонили эти люди. Ты думаешь, если ты арестовал Любарского и Пиню Громова, так ты уже вышел на русскую мафию? Таки я тебе скажу – нет! Ты еще не видел серьезных людей. Это страшные люди. Боже мой, это вообще не люди! И они требуют с меня деньги. Много денег! Очень много! Я говорю: «Вы что? Откуда у меня деньги? Это несерьезно!» Так они позвонили мне вчера и говорят: «Включи радио и послушай последние известия, передают каждые десять минут». Я говорю: «Что такое? При чем тут радио?» А они уже дали отбой. Ну, я включаю радио, и что я слышу? «Сегодня утром молодой русский эмигрант убит в своей красной спортивной машине «понтиак». Боже мой! У меня инфаркт! Я мертвый!

– Это Алекс Лазарев. У него тоже был красный «понтиак». Его убили вчера…

– Но я же не знаю! Я думал, это мой сын, и я умер перед радио. Где убили? Как? Когда? Я звоню в колледж, в общежитие, но пока мне нашли моего сына – полдня прошло! Я поседел… Вот какие эти люди. Ужас!

И тогда, – говорит Гриненко, – я подумал: ты прав, Лисицкий. Я проработал полицейским детективом в Нью-Йорке 22 года. Я имел дело с итальянской мафией и с преступными бандами корейцев, китайцев, пуэрториканцев и так далее. И я могу сказать: итальянские бандиты хотя и знамениты, но на самом деле они примитивны. Тебе не нужен интеллект, чтобы сказать: «Отдай мне твои деньги, или я тебя убью!» Корейские и прочие восточные мафии отличаются железной внутренней дисциплиной. Пуэрториканцы жестоки. Но из всех преступников русские – самые опасные. Они умны, образованны, изобретательны и наглы. Если они выбрали жертву – они уже не отпустят. Позвонить отцу единственного сына и, пользуясь смертью другого бандита, сказать ему: «Включи радио, это тебе предупреждение!» – такое могут сделать только русские. Поэтому я вытащил из кармана тот листок бумаги с нарисованным человечком и шестью фамилиями. И я положил этот листок перед Сэмом Лисицким и сказал:

– Кто из них тебе звонил?

Но Сэм еще боялся сказать. Он говорит:

– Я не могу сказать, вы сами должны их найти.

И тогда я крикнул ему:

– Сука! Если вы приехали сюда убивать друг друга – можете убивать! И пусть убивают ваших детей! Пусть! Мне насрать! Только когда они убьют твоего сына – не звони мне! Не смей звонить! Забудь мой номер!

Тогда… Well, тогда он дрожащим пальцем показал мне одну фамилию на этом рисунке. Но этот человек – это уже совсем другая история…»