Ненавистная фрау - Неле Нойхаус Страница 51

Разрываясь между потребностью громко рассмеяться от охватившего ее чувства облегчения и желанием немедленно покинуть дом, Пия сумела-таки незаметно уйти. Совершенно очевидно, Ганс Петер Ягода был не единственным, кто не хранил верность в этом браке. Пия прислонилась к стене возле входной двери и думала, как ей поступить. Она убрала пистолет назад в плечевую кобуру и деликатно досчитала до ста, прежде чем нажать кнопку звонка. Прошло примерно минут пять, музыка в доме смолкла и послышались звуки приближающихся шагов. В дверном проеме появилась Марианна, недовольная тем, что ей помешали, возбужденная и запыхавшаяся. В ней трудно было заподозрить женщину, муж которой находится под стражей по подозрению в убийстве.

— Слушаю вас. — Она посмотрела на Пию пронзительным взглядом, прежде чем узнала ее. — А, полиция.

— Добрый день, фрау Ягода, — ответила Пия. — Надеюсь, я не помешала. Я была в ваших краях и решила заехать, поскольку у меня есть к вам еще пара вопросов.

— Проходите. — Марианна сделала шаг в сторону.

Мужчина, который еще пять минут назад доводил ее до блаженного визга, сидел на полу и собирал осколки цветочной вазы. Пия с удивлением узнала в нем крепкого конюха из комплекса «Гут Вальдхоф».

— Мне кажется, я вас уже видела в конюшне в Келькхайме, — обратилась она к мужчине.

Тот быстро взглянул на нее, но промолчал.

— Кароль не говорит по-немецки, — сказала Марианна Ягода. — Я попросила его сделать кое-какие работы в саду. Проходите в кухню, я сейчас приду.

Пия безоговорочно приняла эту ложь и вошла в кухню, но остановилась у двери и прислушалась.

— …Еще не готов, — вполголоса произнесла жена Ягоды. — Это не займет много времени.

— Мне нужно вернуться в конюшню, — ответил якобы не говорящий по-немецки конюх. — Кампманн будет недоволен, что я долго отсутствую.

— Что тебе Кампманн? Подожди меня наверху, я сейчас приду.

Пия не разобрала ответ поляка, но в его голосе не прозвучало особого восторга.

— Предупреждаю тебя, — пренебрежительно засмеялась Марианна. — Ты думаешь, я тебе так хорошо плачу, потому что ты великолепно убираешь боксы?

Через некоторое время она пришла в кухню, открыла холодильник и спросила Пию:

— Вы тоже хотите что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Кирххоф.

Марианна пожала плечами, достала бутылку воды из холодильника и стакан из шкафа. Пила она большими жадными глотками.

— А где ваш сын? — поинтересовалась Пия.

— В интернате на Бодензее. Он приезжает домой только на выходные. — Марианна откинула длинные темные волосы на спину и села за кухонный стол. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотела узнать у вас, что вы делали в тот вечер, когда погибла Изабель Керстнер.

— Я находилась здесь. У нас было много гостей. Почему вы об этом спрашиваете?

— Простая формальность, — улыбнулась Пия. — Могло случиться так, что у вас здесь собралось чисто мужское общество и вы не захотели к нему присоединиться.

— Тогда действительно была чисто мужская компания, — подтвердила Марианна Ягода. — Деловые партнеры моего мужа. Но так как я принимала гостей, мое присутствие было необходимо.

— Ваш муж сказал нам, что в тот вечер он ждал Изабель Керстнер, которая тоже была приглашена, но она не пришла.

— Да, это так, — подтвердила Марианна. — Он был очень недоволен тем, что она не приехала. Она ведь занималась обслуживанием клиентов и получала за это зарплату.

Пия полистала свою записную книжку.

— Вы знаете, что именно делала Изабель за деньги, которые она получала?

Марианна Ягода бросила на нее недоверчивый взгляд:

— Что вы имеете в виду?

— Обслуживание клиентов. Как это следует понимать? Она подавала кофе? Встречала клиентов в аэропорту? Или…

— На что вы намекаете? — Голос Марианны звучал резко.

— Ну хорошо. — Пия бросила на женщину быстрый взгляд. — В квартире Изабель мы нашли целую стопку фильмов, которые запечатлели ее интимные отношения с разными мужчинами. Ваш муж был столь любезен, что рассказал нам, что все эти мужчины в большинстве случаев являлись бывшими деловыми партнерами «ЯгоФарм».

— В самом деле? — Недоверие на лице Марианны Ягоды сменилось любопытством, и, когда она опять заговорила, в ее голосе послышалась циничная насмешка: — Вот почему она так много зарабатывала… Я всегда задавалась вопросом, отчего она обходится моему мужу в десять тысяч евро в месяц.

— У вашего мужа тоже были отношения с Изабель, — сообщила Пия и с напряжением стала ждать реакции.

К ее удивлению, Марианна звонко рассмеялась.

— Да что вы! — Она сделала презрительный жест рукой. — Мой муж вообще не интересуется такими тощими бабенками.

— Боюсь, вы ошибаетесь. — Пия положила на стол диктофон.

— Что вы себе позволяете? — Марианна Ягода прекратила смеяться, искра гнева появилась в ее темных глазах. — Мой муж любит меня, он бы никогда…

…Меня тошнит при мысли об этой жирной курице, — донесся из диктофона голос Ягоды. — Пыхтящий бегемот! Давай же, скажи, что ты сделаешь со мной, когда я к тебе приеду, это меня заводит…

Марианна Ягода, сжав губы, смотрела на диктофон, ее лицо как будто окаменело, руки сжались в кулаки.

— Этот лживый червяк… — наконец злобно процедила она.

— Вы не знали, что ваш муж состоит в интимных отношениях с Изабель? — Пия убрала диктофон.

Марианна подняла глаза от столешницы и посмотрела на Пию.

— Черт подери! Конечно нет! — ответила она сдавленным голосом. — Его счастье, что он в следственной тюрьме.

Она, казалось, была глубоко потрясена этой довольно беспощадной правдой, и Пия почти начала испытывать к ней определенное сочувствие. Но потом она опять вспомнила о родителях Марианны, которые умерли мучительной смертью, отравившись угарным газом, и, возможно, не без причастности к этому их жадной до денег дочери.

— Когда я познакомилась с моим мужем, я не была такой толстой, как сейчас, — проговорила вдруг Ягода. — Я, правда, никогда не была стройной, но после беременности я поправилась. Сначала на десять килограммов, потом на двадцать. Моему мужу это нравилось. Он это всегда утверждал. — Она опустила взгляд. — Всегда говорил мне, что будет любить меня такой, какая я есть.

— Но он ведь с вами больше не спал? — предположила Пия. — Конюх находится сегодня здесь не для того, чтобы поработать в саду?

Марианна выпрямилась.

— Послушайте, — проговорила она почти с угрозой, — я действительно толстая, но тем не менее я женщина. Мне только тридцать семь лет. Это унизительно, и я знаю, что люди вроде вас смеются надо мной и считают противоестественным, если такая толстуха, как я, испытывает сексуальные желания. — Уголки ее рта задрожали. Казалось, Марианна вот-вот расплачется, но она быстро взяла себя в руки и резко встала. — Вас еще что-то интересует?