Внебрачная дочь продюсера - Анна и Сергей Литвиновы Страница 51

– Алло?

– Олеся? – проговорил строгий женский голос. – Я не могу дозвониться до вашего патрона.

Леся узнала властные обертона, прозвучавшие в трубке: то была вдова Брагина, Вера Петровна. От ее повелительного голоса захотелось встать навытяжку.

– Николай, видимо, занят, – оправдываясь без всякой своей вины, молвила Леся.

– Видимо, занят… – саркастично повторила за ней заказчица и строго спросила: – Вы нашли моего младшего сына?

– Пока нет, – промямлила девушка.

– А почему вы тянете? Он ведь даже, – тут голос вдовы неожиданно дрогнул, – не счел нужным побывать сегодня на похоронах своего отца. Телефон его не отвечает – вот уже который день…

«А ты сама, – с неожиданной злостью подумала Леся, – почему не нашла времени за все эти дни оторвать свой рафинированный зад от белоснежного кресла и поискать сына?» Однако вслух сказала иное:

– Понимаю, Вера Петровна…

– И еще, Олеся, – Брагина понизила голос, – у меня есть основания подозревать, только пусть это пока остается строго между нами, что у Вани имелись ключи от отцовской квартиры…

– Ключи? Почему вы так решили?

– Одна пара ключей от квартиры Ивана Арнольдовича исчезла. Это была моя связка, она хранилась у меня дома.

– Вот как? И когда вы заметили пропажу?

– Только сейчас. Но ключи, я думаю, взял Ваня. Больше некому. Дело в том, что он заходил ко мне в пятницу. Накануне… – голос Веры Петровны снова дрогнул, – …накануне убийства. Поэтому… Поэтому я прошу вас: найдите мне Ванечку… – в речи вдовы послышалась умоляющая интонация. И она даже добавила совершенно не характерное для нее слово: – Пожалуйста… И я вас умоляю, ничего пока не сообщайте в милицию…

Вслед за этим Брагина бросила трубку.

Пока они разговаривали, Леся дошагала до метро «Проспект мира». На протяжении десяти минут она получила два задания касательно обоих сыновей Брагина. И если поручение Ника по поводу старшего, Петра, выглядело странным, однако достаточно простым, то ехать на поиски младшенького, Ивана, девушке ужасно не хотелось. Хотя теперь, после звонка вдовы, откладывать розыск наркомана дальше было некуда…

Первым, конечно, надо выполнить поручение патрона (как назвала детектива Вера Петровна). Странно все-таки: почему вдова не может дозвониться до Кривошеева? Леся набрала его мобильный номер. И вправду: механический голос сказал ей, что абонент недоступен. Кстати, она проверила по своему определителю то, на что не обратила внимания пятнадцать минут назад: сыщик звонил ей с какого-то незнакомого городского номера.

Итак, надо ехать к старшему сыну. Леся решила отправиться к нему без предварительного звонка. Тем паче живет он рядом, всего пара остановок на метро.

* * *

Петя Брагин оказался дома. Встретил Лесю на пороге в черной шелковой рубахе – вполне траурной, но расстегнутой, по обыкновению, чуть не до самого пупа. Брагин-средний глумливо осклабился:

– Оч-чень приятно видеть столь юную сыщицу…

Леся постаралась прямо с порога огорошить его вопросом:

– Вы не знаете, где сейчас находится ваш брат?

Одним из эффективных методов допроса является тот, что в просторечии именуется наездом. С самого начала спрашиваешь подозреваемого о чем-то для него тяжелом и сложном. Он сразу напрягается, зато потом вздыхает с облегчением, когда начинаются простые (как ему кажется) вопросы. И, сбитый с толку, легко, как по маслу, отвечает на них, сам не зная, что именно они и нужны были следователю.

Однако испугать Петю оказалось не так-то легко. Он ухмыльнулся.

– Брат? Ты кого имеешь в виду?

Леся не осталась в долгу, резанула вопросом на вопрос, и тоже на «ты»:

– А у тебя много братьев?

Брагин промолчал, жестом пригласил ее в гостиную и указал на диванчик, где они в прошлый раз сидели рядышком с Ником. В отличие от того визита, в комнате было прибрано, ни пылинки. И только бутылка – на этот раз французского коньяку – рядом с одиноким бокалом маячила на журнальном, тщательно отмытом столике. «Неужели его возлюбленная – та старлетка с целлюлитом – сумела навести марафет? – спросила себя Леся. – Вряд ли она на такое способна, скорее постаралась приходящая уборщица…»

– Чай, кофе, коньяк? – галантно-насмешливо поинтересовался Петя. – Квас, водка, потанцуем?

– Квас, – ответила Леся, желая сбить его с игривого тона (а на деле, получилось, подыграла ему).

– А может, лучше потанцуем? – блудливо улыбнулся Брагин.

Он вдруг наклонился и погладил ее по плечу.

Леся оторопела от такой наглости, вспыхнула и отбросила его руку.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – официальным от смущения тоном и на «вы» сказала она.

Петя плюхнулся в кресло напротив.

– Ну-ну, – усмехнулся он.

– Вопрос первый: когда вы в субботу пришли на квартиру к отцу, дверь была отперта?

Брагин забросил ногу на ногу и проговорил:

– По-моему, я уже отвечал на этот вопрос… Но твоя игра мне нравится… Давай так: за каждый мой правильный ответ ты снимаешь с себя один предмет одежды. За каждый неправильный – я. Мне, например, чрезвычайно по вкусу твой сарафан а-ля рюс. Что там под ним? Холщовая рубаха? Или вовсе ничего? Не терпится увидеть.

Глаза молодого человека усмешливо и призывно буравили ее. Что-то обволакивающее и тяжелое было в его взгляде. Леся снова залилась краской. Она не знала, что сказать, оцепенела, и сердце забилось часто-часто.

– Итак, я повторяю свой ответ, – продолжал Петя, – уже звучавший в этой студии. Когда я в субботу пришел в квартиру отца, дверь была закрыта, и я отпер ее своим ключом. Я удовлетворил тебя своим ответом, правильно? Раздевайся!

Леся не смогла найти, что сказать. Она тяжело дышала, к глазам подступили слезы. И еще изнутри поднималось что-то темное, мрачное…

– Ну, давай же! – воскликнул Брагин, поднялся с кресла и подступил к ней. – Я тебе помогу!

Леся испуганно вскочила и очутилась с ним лицом к лицу. Он протянул руку и положил ей на талию. Она отпрянула, и тут дар речи вернулся к ней.

– Немедленно прекратите этот балаган, Брагин! – звенящим голосом воскликнула Леся и ударом кулачка в плечо отбросила его.

– Ой-ей-ей! – воскликнул Петя, потирая ушибленное место. – А ты сильная. Так я ведь тоже сильный. Померяемся?

И он снова стал подступать к ней. В глазах у Леси побелело – от ярости, стыда и еще чего-то, чему она не могла найти названия. Не помня себя, она схватила с журнального столика коньячную бутылку и замахнулась.

– Не подходи! Убью! – яростно прошипела девушка.

Брагин отпрянул. Спустя секунду ему, видимо, стало стыдно за свой испуг, и он презрительно посмотрел на нее – Леся по-прежнему держала бутылку над головой – и бросил сквозь тонкие искривленные губы: