Остров порхающих бабочек - Наталья Андреева Страница 51

Судьба ему подыграла, но потом карта перестала идти. А теперь пора платить по счетам. Главным мучением было осознавать, что он ничем не может помочь своей женщине. Так решил Корнеев. Мужик остается в заложниках, баба идет добывать деньги. Вот тебе, матриархат в действии! Хотели – получите! Но ведь на звонок ответила Евгения, там, на пляже! Из какой-то детской обиды, мол, соседка не здоровается! ЕБ, она и есть ЕБ. Выходит, на Пхукете она притворялась? А врала-то как! Очень убедительно!

Это было страшное разочарование. Женщины, которую он придумал, на самом деле не существовало. А была обычная стерва, которая не смогла найти общий язык со своим мужиком и пустилась в курортную авантюру.

Свойство человеческой натуры таково, что, чем больше он думает о причинах своей неудачи, тем больше ответственности за нее перекладывает на свое окружение. Приятно осознавать себя всего лишь жертвой обстоятельств.

И он теперь просто лежал и ждал, когда все это закончится, поскольку выбора не было. Так прошел день. А на следующий день, уже под вечер, пришел гость.

Андрей Васьков очень удивился, когда к нему в комнатушку ввалился Корнеев. За ним семенил Николаша, который, внимательно оглядев тесное помещение, буквально ощупав взглядом каждый его квадратный сантиметр, махнул кому-то рукой, и мигом появился сервировочный столик, на котором некрасивая девушка в унылом форменном платье торопливо расставила закуски. Корнеев хлопнул на столешницу бутылку водки, так что ножки хлипкого на вид сооружения на колесиках жалобно задребезжали, и нетерпеливо махнул рукой: убирайтесь. Прислуга и Николаша тут же исчезли.

– Давай, Андрюха, выпьем, – сказал Корнеев, рванув могучей рукой винтовую пробку с бутылки. – Ты извиняй, что я тебя немного помял.

Васьков невольно потрогал синяк на левой скуле, куда пришелся удар огромного кулака. И мрачно спросил:

– Чего тебе надо?

– Неправильно говоришь, – поморщился Корнеев. – Надо сказать: добро пожаловать в гости. Я ведь со своим пришел, – кивнул он на накрытый стол.

– Так ведь это я у тебя в «гостях», – напомнил он.

– А вот это ты верно заметил. Но я посчитал, что твой долг передо мной закрыт. Так что ты можешь идти. Ночь переспи – и свободен! – Корнеев почти нежно стал разливать по рюмкам ледяную водку. – Выпьем, Андрюха: на посошок.

– Как так? – оторопел он.

– Все зло от баб, – авторитетно сказал Корнеев, поднимая свою рюмку. – Ну, давай! Стартанули!

Он не посмел отказаться, выпил. По лицу Корнеева видно было, что он не просто так пришел. Может, передумал? Простил Еве долг?

– Сдается мне, Андрюха, что ты ее обругал за тот базар, – сказал Корнеев, смачно хрустнув соленым огурцом. – Когда она моей бабе настучала, что я любовницу гуляю. Или я не прав?

– Да, я это не одобрил, – признался он. – Телефон лежал на соседнем шезлонге, когда раздался звонок, и я не сразу понял, что именно она хочет сделать.

– Во! – Корнеев поднял вверх указательный палец. – Потому что баба! Завистливая. Да еще и стерва. Вот мы, мужики, никогда так не поступаем. У нас все по-честному, по понятиям. Ты мне сколько был должен? Триста тыщ. Я их получил. Так что, как говорится, можешь быть свободен.

– А она? – осторожно спросил Васьков.

– Она мне больше должна, – отрезал Корнеев. – Потому как она мне жизнь сломала, сука. Ты думаешь, почему я здесь? А у меня, Андрюха, компании теперь нет. Не с кем мне надраться, а хочется. Старые друзья давно уже сторонятся, да и я их не жалую, а новые кинули. Анька меня здорово прессанула, жена моя бывшая. Хрен с ним, с бизнесом. Круг общения, понимаешь? Я кто раньше был? До того, как в люди вышел? Кактус. Который, блин, в розарий пересадили. Они тоже с шипами, эти мать их чтобы, розы, но! Красивые. Давай за это дернем. – Он налил еще по рюмке. Выпили. – И стал этот кактус к розочкам, которые понежнее, подбираться. С целью их, так сказать, – Корнеев рубанул рукой воздух. – Опылить. Чтобы заселить розарий своими… – Он замялся, подбирая нужное слово.

– Гибридами.

– Чего?

– Гибриды – это новые сорта. Более устойчивые ко всякого рода стрессам.

– Во-во! Но нашлась, чтоб ее мать, такая тварь… Сука твоя… Которая мне всю малину испортила. Теперь меня, ха-ха, пропололи. Руки они, конечно, все себе искололи, потому как я сопротивлялся, но розарий свой соблюли. А мне теперь куда? Даже выпить не с кем, – с тоской сказал Корнеев. – Вот до чего дожил!

– Но у тебя же есть деньги! Ты на нас с Евой неплохо заработал! Я не знаю, как устроен ваш коллекторский бизнес, но полагаю, ты не в накладе.

– Все так, – поморщился Корнеев. – Заработаю я на тебе неплохо. Можно еще не раз на Пхукет смотаться, только не с кем. То есть баб-то полно. Но проститутка мне не нужна. К хорошему быстро привыкаешь. Стану я ливерную колбасу жрать, когда меня пирожными закормили? Да хрен! Она, эта колбаса, долго еще в меня не полезет. Я как вспомню свою девочку… – Он сладко причмокнул. – Зуб даю: у тебя таких не было. Она меня поначалу только на «вы» называла. Говорила: «Какой вы, Коля, сильный». И глазки вниз опускала. Пока мы на «ты» перешли, я в цветочном магазине, что возле ее дома, все букеты скупил. Каждый день ей цветы присылал. Ну и прочую дребедень. Мишек плюшевых. Зайчиков… – Он тоскливо вздохнул. – И так мне было хорошо… У меня ведь этого не было тогда, когда положено. Когда все в романтику играют и под окнами у своих подружек кругами ходят. У меня сразу: пол-литра – и в койку. Романтика, блин! Как это называется? – Он поморщился. – Товар-деньги-товар, во!

– Бывает, – неопределенно сказал он. – Но ведь ты жив-здоров. Никому не должен. Это тебе, наверное, все должны. Это не такая уж плохая жизнь.

– Бабки у меня есть, это да. Бабки, люди свои. Кое-что я у тестя сумел-таки отжать. Сначала надо все мутить. Прикинь, моя баба повсюду трезвонит, что я невинных девочек порчу! Было-то всего один раз. – Корнеев налил только себе и махом выпил. – Ботва какая-то. Деньги есть, свобода есть, а душа не на месте.

– Может, это любовь?

– Понятно, куда ты клонишь! – погрозил ему пальцем Корнеев. – Сейчас под это дело будешь меня уговаривать простить твою бабу. Забудь. Это дело решенное. Мы ее тоже того… Прополем. А ты убирайся. И – точка. Я свое слово сказал. Вот, бутылку допью и пойду спать, – кивнул он на водку. – Будешь со мной?

– Давай! Гулять так гулять! Свободу же праздную!

– Гляди-ка! – прищурился Корнеев. – Осмелел! Ладно, не обижаюсь. Как-никак, соседями были, – подмигнул он. – Вот мир-то тесен, а?

– Да провались он! – вырвалось у Васькова.

– Ладно, не ной. Расплатится она. Баба у тебя, сказать по правде, редкая сука. Я удивляюсь, как ты только ее трахал. То есть как она тебе дала-то? Но ты ее держись. Такие суки, как кошки, на пузо не шлепаются, только на лапы. Отряхнулись – и побежали. Глядишь, мне еще нервы сделает. Так что, Андрюха, прибивайся к ней.