Немецкий детектив - Вернер Тельке Страница 51

Доктор Шлоссер, Антонио.

Около четырех покинул Фолькс-театр со своей матерью и фрау Циммерман. Все вместе сели в его машину, стоявшую на противоположной стороне улицы, и поехали на Паульхейзештрассе. В квартире Циммерманов вместе с матерью оставался до 4.50.

На следующий день доктор Шлоссер сообщил следующее: «Моя мать и я у фрау Циммерман выпили по чашке кофе. Вспоминали годы детства и ждали, что придет Мартин. К сожалению, напрасно».

Гольднер, Карл.

Фолькс-театр покинул после официального закрытия бала, около 5.00. Сопровождала его Термина Хельферлих, буфетчица тамошнего кафе. В такси отправились к Гольднеру на квартиру и до сих пор остаются там».

* * *

В ту ночь эксперт лаборатории транспортной полиции доктор Альфред Геммель был на дежурстве. От скуки и чтобы не уснуть, занялся выяснением происхождения обломков черного автомобильного лака. Это дело ему поручил Вайнгартнер.

Поочередно использовал спектральный анализ, электронный микроскоп и химические тест-наборы. Меньше чем через час, к пяти утра, он уже знал, какой марки был автомобиль, но даже представить не мог, что распутал тем самым серьезное уголовное дело.

И результаты экспертизы, о значении которых он не имел ни малейшего понятия, попали в криминальную полицию только через несколько часов, когда уже было слишком поздно.

* * *

Около пяти утра комиссар Циммерман прибыл в «Гранд-отель» на Максимилианштрассе и заявил, что хочет говорить с доктором Шмельцем.

Ночной портье был ошеломлен:

— Но позвольте, в такое время!

Циммерман сунул ему под нос удостоверение и категорически потребовал поставить в известность о его визите доктора Шмельца. Но его требование портье исполнил по-своему. Вначале разбудил Хесслера, всячески при этом извиняясь. Тот появился через несколько минут, полностью одетый, сна ни в одном глазу.

Циммермана приветствовал с известным превосходством, всячески давая понять, что он скорее поверенный в делах Шмельца, чем слуга.

— Я очень сожалею, но не могу взять на себя ответственность в такое время беспокоить доктора Шмельца.

— Тогда ответственность беру на себя я, — отрезал Циммерман, изучая Хесслера с нескрываемым интересом.

Тот, избегая испытующего взгляда, теперь уже пытался произвести впечатление скромного слуги.

— Но вы должны понять, — просительно тянул он, — доктор — тяжелобольной человек…

— Это ничего не меняет. Днем он не станет здоровее!

— Вы не могли бы сообщить мне причину…

— Нет.

— Ну если вы так настаиваете…

Да, Циммерман настаивал. Не угрожал, не повышал тона — вел себя совершенно обычно.

Хесслер удалился. Минут через десять появился снова.

— Доктор готов вас принять.

Анатоль Шмельц встретил Циммермана в гостиной.

— Герр Циммерман! — начал он сдержанным, но назидательным тоном. — Хочу обратить ваше внимание, что это время весьма необычно для визитов. Вторгаться и арестовывать людей ранним утром было излюбленной методой нацистов, если помните.

При желании Циммерман мог бы ему ответить, что помнит очень даже хорошо, потому что и его однажды увели в такое утро и отправили в концлагерь. В 1944 году, после 20 августа.

Но он не сказал ничего.

Зато продолжал Шмельц:

— И ваше поведение я мог бы расценить как не только неуместное, но и некорректное.

— Я тут не по службе.

Шмельц удивленно взглянул на него. Циммерман дал ему достаточно времени для горячечных размышлений. Его сдержанность и терпение вывели Шмельца из себя. Хесслер тоже не знал, что делать.

— Я здесь как отец, — сказал наконец Циммерман.

— Отец? — Шмельц ничего не понимал, и это его беспокоило. — У вас есть дети?

— Сын Манфред. Он ровесник вашего Амадея. У них одинаковые интересы, и, кажется, они вообще большие приятели.

— Но… но это же отлично! — воскликнул Анатоль Шмельц с внезапным облегчением. — Это просто здорово! Почему же вы не сказали этого раньше? Проходите, садитесь. Что вам предложить? Хансик, шампанское у нас есть?

— Сделаем, герр доктор!

— Мне минеральной. — Циммерман устало упал в кресло. Шмельц придвинул свое. Его одутловатое, мокрое от пота лицо засияло, как полная луна.

— Вы не поверите, как я рад, герр Циммерман.

— Что именно вас так радует? Шмельц уже держал бокал шампанского.

— Понимаете, мой дорогой Амадей — исключительно одаренный и весьма чувствительный мальчик и потому весьма разборчивый по части приятелей. Раз он дружит с вашим сыном, значит, и ваш обладает незаурядными способностями.

— Все дело в том, о каких способностях идет речь! — грубо оборвал комиссар. — Есть основания подозревать, что они вдвоем сегодня ночью избили одного человека…

— Невозможно! Мой сын этого сделать не мог! — сдавленно взвизгнул Шмельц.

— Они его так избили, что в результате этот человек умер.

— Нет, Господи, нет! — Шмельц отступал в угол комнаты, откуда на него сочувственно поглядывал Хесслер. — Нет! — повторял он как заведенный. — Нет и нет! — Казалось, ни на что больше он не способен.

— Теперь они где-то скрываются, — продолжал Циммерман. — Где — неизвестно. Нужно найти их раньше, чем они совершат новую глупость. И кроме того, они нам нужны как свидетели. Где они могут быть? Где? Вы нам должны помочь!

— Нет! — закричал Шмельц. — Нет!

Чтобы не упасть, он торопливо ухватился за руку Хесслера. Бокал с шампанским выскользнул, упал на паркет и разлетелся вдребезги.

* * *

Очередное донесение ассистента фон Готы:

«Красный «ягуар» с двумя пассажирами был замечен в 5.05 на Линдвурмштрассе. Ехал на юг. Патрульная машина пыталась их преследовать, но неудачно — всего лишь «фольксваген»…

В 5.15 был замечен при въезде на автостраду к Зальцбургу. В 5.52 местный полицейский участок перекрыл магистраль и доложил о готовности к задержанию, но ничего не вышло — видимо, «ягуар» уже успел свернуть с шоссе.

В 6.05 состоялся телефонный разговор с Генриеттой Шмельц. После долгих уговоров удалось получить следующую информацию: фрау Шмельц подозревает, что в районе Монгских водопадов у Анатоля Шмельца есть вилла. Точное место она указать не может.

Местный полицейский участок поставлен в известность».

* * *

Когда без десяти семь Циммерман добрался до полицай-президиума, его уже ждал Келлер.