Акведук на миллион - Лев Портной Страница 51

Однако исполнить замысел не удалось. На следующий день заскрипели засовы, я метнулся и занял позицию у входа, дверь отворилась, но… никто не вошел. Прошло с полминуты, и послышался голос:

— Господа, выходите на улицу! Вы свободны.

Я прижался к стене, лихорадочно соображая, что делать, и тут раздался еще один голос, женский:

— Папа! Папочка! Ты здесь?

— Жаклин! — вскрикнул Мартемьянов и бросился на улицу.

— Heus-Deus, — пробормотал я. — Но как же подвиг?

— Пойдемте, сударь, — промолвил Жан. — Кажется, мы свободны…

Французишка, осыпая поцелуями кота Нуара, отправился на выход. Я последовал за ним, жмурясь от дневного, в эту минуту непривычно яркого света.

Солнце перевалило далеко за полдень. Нас наверху поджидали с десяток драгунов и несколько гражданских лиц, в том числе две женщины: одна — прехорошенькая барышня в подвенечном платье, вторая — дама лет сорока. Обе они, заливаясь слезами счастья, обнимали немолодого господина, заросшего седыми космами, в грязной одежде. Лекарь с потертым саквояжем и в очочках приплясывал вокруг них, ежесекундно интересуясь, не нужна ли господину Сергею Михайловичу медицинская помощь. Тот жмурился: после длительного пребывания в темноте солнечный свет доставлял ему боль.

Один раз барышня бросила взгляд в нашу сторону. Блестевшие влажно глаза и растрепанные белокурые локоны придавали ей невыразимое очарование. И я пожалел, что сорвался мой план побега: уж очень хотелось быть представленным девушке в качестве освободителя ее любимого папеньки.

В следующее мгновение я вспомнил об Алессандрине и отвернулся.

Драгуны окружили меня и мосье Каню и повели к кирпичному заводу. Там нас разлучили. Поручик провел меня в конторку управляющего и велел ждать. Двое солдат остались у входа.

Спустя минуту в конторку вошел старый знакомец, при виде которого меня захлестнула такая злость, что я едва удержался, чтобы не кинуться на него. Он велел солдатам караулить за дверью, и мы остались наедине.

— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — с наглой усмешкой поздоровался майор. — Который раз мы с вами встречаемся, а познакомиться не получается…

— Век бы не знать вас! — выпалил я.

Я сидел за столом. Майор пододвинул табурет, опустился напротив. В уголках его рта притаилась усмешка. Я смотрел на него с ненавистью.

— А мы, Андрей Васильевич, заговор раскрыли, — промолвил он. — Вот послушайте, какая интересная история складывается. Замыслили вы, Андрей Васильевич, нечто из ряда вон выходящее — пол-Москвы отравить. Зачем? Да кто вас знает! Наверно, чтобы всему миру показать, как плох нынешний император, как слаба его власть.

Я сжал кулаки до боли, решив не поддаваться на провокацию.

— В сговоре с вами состояли химики из Московского университета — Холмогоров и Пескарев. Первый одумался, помчался в Санкт-Петербург, но вы перехватили и убили его. Затем убили ревизора Рябченко и, прикрывшись его именем, прибыли в Москву. Здесь вы убедились, что родным Холмогорова толком ничего не известно, и оставили их в покое. На всякий случай устранили свидетеля академика фон Штейница. И преспокойненько засели в засаде близ акведука, где подготовили схрон с ядовитыми минералами. В назначенный день вы намеревались отравить ими воду, чтобы омрачить торжество по случаю открытия первого водопровода в Москве неслыханным по масштабу и дерзости преступлением. Но! Мы сорвали ваши планы!

Я не выдержал и, перегнувшись через стол, вцепился в горло майора. Он перехватил мои руки, резко скрутил их накрест, и я оказался пригвожденным спиною к столешнице.

— Силы духа вам не занимать, Андрей Васильевич! — с улыбкой промолвил он. — Надеюсь, мы станем друзьями. Я отпускаю вас, а вы уж, покорнейше прошу, не бросайтесь на меня. Все, что я тут нагородил, шутка. Правда, с вашей точки зрения, не слишком удачная.

Он отпустил меня. Я выпрямился и смерил его негодующим взглядом. Майор вновь опустился на табурет.

— Прошу вас, присаживайтесь. Будем знакомиться. Я майор Балк Михаил Дмитриевич, Санкт-Петербургский драгунский полк. И я знаю, что вы не убивали Холмогорова Василия Васильевича…

— Еще б вам не знать, — с издевкой фыркнул я.

Майор поднял руку, изобразив жестом и извинение, и одновременно просьбу потерпеть, сейчас-де все объяснится.

— Но и я его не убивал, — продолжил он. — Послушайте, я расскажу вам, что произошло…

— Очередная версия? — вскинул я брови.

— Нет, на этот раз без шуток, — покачал головою майор Балк. — В тот злополучный день, когда вы угодили в домашнюю пыточную графа Каменского, вы оказались не единственным порядочным гражданином. Разговор фельдмаршала случайно слышал и квартальный надзиратель Быков. К сожалению, он не видел лица собеседника генерал-губернатора, — тот прикрывался салфеткой. Именно Быков позднее и доставил вас к мадам Шерамбо, а сам поспешил с докладом к обер-полицеймейстеру Федору Федоровичу…

— Звучит складно, — с недоверием промолвил я.

— Мы не думали, что вы проявите такую инициативу, — продолжал Михаил Дмитриевич. — Но слушайте дальше. Обер-полицеймейстер установил негласное наблюдение за своим собственным начальником, генерал-губернатором Петербурга. Однако выследить организатора заговора нам так и не удалось. Зато товарищ министра внутренних дел граф Павел Александрович Строганов из собственных источников получил сообщение о приезде в столицу Холмогорова и о том, что ученому готовят ловушку…

— Из собственных источников?! — взвился я. — Это я! Я сообщил ему!

— Разве я сказал неправильно? — улыбнулся майор Балк. — Я же и говорю «из собственных источников»…

Я с негодованием ударил кулаками по столу.

— Обер-полицеймейстер направил меня на Моховую, перехватить Холмогорова и обезвредить разбойников, — продолжил майор Балк. — Там-то мы с вами и встретились. Сперва вас-то я и принял за академика, но сообразил, что слишком вы молоды и говор у вас петербургский, а не московский. Был момент, когда я заподозрил в вас убийцу…