Головы моих возлюбленных - Ингрид Нолль Страница 51

– Марио уже в курсе?

– Мне пришлось все ему объяснить. Ведь наличие яда в теле можно обнаружить и несколько месяцев спустя, даже в обугленных костях. Вот что он мне сказал.

Я перевела взгляд на Марио, а тот с робким и в то же время счастливым выражением устремил на Эмилию свои каштановые глаза.

– Но вы ведь могли снова развести огонь, не сходя с места.

– А если бы он снова погас? Не могли же мы сидеть и следить, чтобы этого не случилось, рано или поздно приехала бы пожарная команда и застукала нас.

– Почему вы тогда не оставили все как есть?

– Кора, я подумала про его дорогие ботинки! Всякий сразу догадался бы, что они итальянские, после этого можно бы установить, где их покупали, а продавец сразу бы вспомнил вас.

– Тогда почему ты просто не сняла с него ботинки и не привезла их вместо того, чтобы везти Дона? Вы что, сперва затолкали его в джип, а потом переложили в «кадиллак»?

– Да, примерно так. Внизу, в безлюдной долине, мы оставили его в канаве, а по дороге домой снова прихватили.

– Ну а теперь что с ним делать?

– Сперва его надо внести в дом.

С неописуемым омерзением я поглядела Коре в глаза. Представляю, как он сейчас выглядит! Эмилия угадала мои мысли.

– Можешь не волноваться: прохладный горный воздух законсервировал Дона и сделал из него пармезанский окорок.

Между тем Марио выводил какие-то каракули на своей дощечке, после чего продемонстрировал свои записи нам. «Вырыть могилу и заложить ее булыжником», – прочла я.

Эмилия с гордостью кивнула:

– Марио придется работать сегодня ночью, счастье еще, что земля не замерзла. Через часок-другой могила будет готова, я буду светить, возьму торшер. А когда завтра утром вы проснетесь, все уже будет сделано. Mожете лететь на свою Сицилию развлекаться. Вернетесь домой, а прекрасная новая терраса будет уже готова.

Марио встал, пожал нам обеим руку – хотел, возможно, таким образом заверить нас в том, что будет молчать. После этого он вышел в сад и не мешкая принялся за работу.

– Слушай, а за последний месяц ты звонила Йонасу? – спросила Кора.

– Нет, он сам один раз звонил мне. А в чем дело?

– Счет в два раза больше обычного. Вообще-то мне наплевать, но у меня есть мрачное подозрение: уж не звонил ли Дон отсюда в Новую Зеландию?

– Да нет, ему было слишком плохо, вряд ли он мог звонить.

Вошла Эмилия, она искала удлинитель.

– Никому Дон не звонил, – сказала она.

– А тебе-то почем знать? Ты только взгляни на этот счет, – встревоженно сказала Кора.

– Это была я, а не Дон, – призналась Эмилия. Мы очень удивились, но, узнав, что она ежедневно беседовала с Марио, сразу все поняли: междугородные разговоры с заикой вполне могут затянуться сверх обычного.

– Ну, слава Богу, – вздохнула я, – а то мы испугались, как бы он не сообщил туда, в Новую Зеландию, наш адрес.

Эмилия улыбнулась, как фокусник, извлекающий из своего цилиндра живого голубя, после чего протянула нам письмо и открытку. Дон, оказывается, писал домой и дал почту Эмилии, чтобы она все бросила в ящик. Открытка, адресованная родителям, была занудная, ну там lovely Italy и тому подобное, а письмо, которое Эмилия уже успела вскрыть, могло сыграть в нашей судьбе роковую роль. Дон сообщал своей жене, что он напал на очень интересный след, «речь идет об одной немецкой вдове, которая не отличается ни молодостью, ни красотой, и вот эта самая жена явно подстроила убийство своего богатого мужа».

– Откуда ты взяла, что в этих письмах речь идет о такой острой теме? Ты ведь по-английски ни в зуб ногой? – спросила я. Эмилия лишь плечами пожала.

– Интуиция, – скромно промолвила она.

Марио без посторонней помощи внес Дона в кухню и уложил его, по-прежнему хорошо завернутого, в угол.

– Нет уж, вынеси его обратно, – вскрикнула я, старательно зажимая нос.

А вот Кора явилась с фотоаппаратом, блокнотом для рисования и грифелем.

– Встреча всегда радует, – сказала она, – но если у тебя слабые нервы, ступай-ка ты лучше к Беле.

Когда она сняла с Дона окутывавшее его одеяло, я не смогла удержаться и все-таки глянула на него. Это страшное зрелище я не забуду до конца своих дней.