Евгений Кушнарев: под прицелом - Андрей Кокотюха Страница 50

– Вот. Поэтому он не хотел распыляться. Ему достаточно было контролировать Харьков и регион, в хорошем смысле этого слова, конечно. И международный уровень его интересовал только применительно к Харькову. Идеализм, конечно, но это так: Киев, как он говорил, не единственный город в Украине. Там люди без корней, им все равно: надо для элитной застройки кусок исторического ландшафта бульдозером оттяпать – пожалуйста! Надо по парку с бензопилой пройтись – нет проблем. Надо архитектурный памятник уничтожить – всегда будет разрешение. В Харькове он старался такого не допускать… Знаете, – Анна Павловна снова пригубила чай, – мне в какой-то момент показалось, что Кушнарев мечтает о чем-то вроде харьковской республики. На что-то похожее хотел свою власть и свое влияние использовать. Такая вот утопия. И если бы не политические технологии России с одной стороны, Америки – с другой, кто знает… – Она вздохнула. – Тогда, три года назад, нейтралитет, особенно политический, могли позволить себе соблюдать только избранные. Люди с психологией страуса… Или с жизненными взглядами хиппи. Кушнарев не был ни тем ни другим. Он сделал политический выбор, и выбор этот был не в пользу его любимого города. Позже Киев начал тянуть из него жилы, он физически не мог жить и работать в двух городах одновременно. Результат налицо. Вас еще что-то интересует, Елена?

Уварова была немного разочарована.

Хотя встретиться с Анной Павловной ее фактически заставили, во время разговора интерес к делу Кушнарева у Лены вновь проснулся. Только вот жительница Харькова ничего нового ей сообщить не смогла. Она лишь подтвердила то, что говорили в Киеве. И теперь у Лены сложилось абсолютно четкое мнение: если Евгений Кушнарев кому-то и мешал, то большая политика здесь вряд ли присутствует.

Кушнарев – неудобный политик, без которого непопулярная в стране партия окончательно становится безликой. Значит, коллегам приходилось его терпеть и даже беречь.

Кушнарев по определению не мог быть в команде Ющенко, тем более – Тимошенко. Но это совсем не значит, что «оранжевые» заинтересованы в его смерти: в противном случае должен был начаться отстрел всей «бело-голубой» верхушки. Максимум, что смогла сделать новая власть два года назад, – попытаться «приземлить» его. И в результате создали ему дополнительную рекламу, как в свое время произошло с арестом Тимошенко. Значит, политическим противникам тоже невыгодно представлять его мучеником.

Как ни крути, остается Харьков, интересы которого до последнего защищал Кушнарев. Убрав ключевую для региона фигуру, кто-то, пока не известный, фактически обезглавил город и область, чтобы в ближайшем будущем играть здесь свою партию и в конечном итоге выиграть.

На часах – начало первого, день в самом разгаре. Уварова набрала номер еще одного человека, с которым ей нужно было встретиться, уже не зная, о чем собирается с ним говорить. К счастью, на звонок никто не ответил. А когда Лена повторно набрала этот номер через десять минут, абонент оказался уже вне зоны досягаемости. Вот так.

Выйдя из кафе, Лена не спеша побрела прямо по какой-то улице. Названий она сейчас не запоминала. Знала только, что находится по-прежнему в центре. Звякнуть, что ли, Игорю, сказать, что выполнить второе поручение не может, и вернуться в уютный офис, снова улечься спать?

Рядом затормозила машина.

Машинально повернув голову на звук тормозов, Лена увидела, как из салона выбирается Кожаный, все в той же куртке. Их взгляды встретились. Кожаный шагнул к ней.

– Уйди! – выкрикнула Лена первое, что пришло в голову, и, замахнувшись, ударила его сумкой.

Кожаный рукой отмахнулся от сумки, как от надоедливой мухи.

Из машины, серого «мерседеса», тем временем вышли еще двое молодых парней. Настроены они были очень серьезно. Рассредоточившись так, чтобы зажать Лену в «клещи», они быстро начали сжимать их.

Люди проходили мимо. До происходящего им не было никакого дела.

– Помогите! – крикнула Лена.

– Вам ничего не угрожает, – сказал Кожаный. – Вы мне очень понравились в поезде. Только познакомиться хотел, а вы ноги сделали. Видите, я упрямый.

– Назад! – снова крикнула Лена и, сделав, наверное, самый отчаянный рывок в своей жизни, толкнула вытянутыми вперед руками одного из парней, подходившего слева.

Не ожидавший такого яростного сопротивления парень потерял равновесие и только чудом не упал. Воспользовавшись общим замешательством, Лена бросилась вперед, нацеливаясь на ближайшую подворотню.

Нырнув в нее, она стремительно пересекла какой-то двор и выбежала на параллельную улицу. Быстро оглянулась и погони за собой не обнаружила. Но расслабляться нельзя. Она повернула направо, сначала побежала, а потом быстро пошла по улице, на ходу вытаскивая телефон. Срочно звонить Игорю, пусть прекращает эти игры…

Знакомый «мерседес» появился в поле ее зрения внезапно, словно вырос из-под земли. Сунув телефон обратно в сумку, Лена снова бросилась бежать. Справа появился еще один двор-сквозняк, и оттуда наперерез ей выбежали те самые двое парней. Развернувшись, Лена отчаянно бросилась через дорогу – просто под колеса какой-то машины.

Скрипнули тормоза. Удара не было – просто сильный толчок, достаточный, однако, для того, чтобы Лена осела на проезжую часть. Разъяренный водитель уже спешил к ней, но между ними вырос Кожаный, выставив вперед руку:

– Извините! Простите! Это наша! Все нормально, ребята!

– Какое нормально, твою мать! – заорал водитель. – Сама под колеса прыгает, а мне потом сиди за нее, на хрен!

– Тут такое дело, брат… Семейное, я бы сказал…

Лена тем временем попыталась хотя бы отползти в сторону, но парни уже выросли с двух сторон, подхватили ее под руки.

– Пойдемте в машину, Елена Андреевна, – произнес один.

– Не надо шуметь, – добавил другой.

– Помогите… – Уварова не могла кричать – только слабо стонала.

– Помогаем, – кивнул Кожаный. – И поможем. Давайте, доктор ждет.

На глазах у десятков водителей и пешеходов Лену буквально поволокли к «мерседесу». Кожаный шел сзади, прихватив выпавшую из рук пленницы сумочку.

Когда они сели в машину, один из парней подсуетился, движением фокусника выудил откуда-то маленький баллончик, поднес к лицу Лены и выпустил короткую струю. Свет в глазах пленницы померк.