Спутники смерти - Гуннар Столесен Страница 50

— Вы расстались?

— Рас-тор-же-ни-е бра-ка, — с трудом выговорил он. — Растор… мда. Как потерял я работу — так и рассосалось все у нас.

— Понимаю. Но я бы очень хотел вернуться к… Вы назвали имя Свейна Скарнеса. Он что, тоже принимал участие в контрабанде?

— Ну так я ж и говорю! Я так и думал, что это вас удивит. Я слышал, как вы про его бабу говорили. Мы промеж себя ее Долли называли. Я, конечно, ничего против нее не имею, но нос у нее всегда был до небес. Ни разу в мою сторону даже не взглянула. Вот со Свейном — другое дело. С ним мы были добрые приятели. И целиком и полностью друг от друга зависели.

— Так, значит, он упал с лестницы…

— Знаете… в то время вообще много чего произошло. Сам шарик лопнул в семьдесят третьем. Сперва таможенники потопили тут, в устье фьорда, судно, доверху нагруженное бухлом. Через пару дней пристрелили Ансгара Твейтена и легавые повязали почти всю банду.

— Не всю. Клауса Либакка так и не тронули.

Он снова ухмыльнулся:

— И меня тоже. И Свейна. Мы-то хорошо заметали следы.

— Так Свейн Скарнес был не последним человеком в этом деле?

— Смеетесь?! Да сколько ж мне еще повторять? Он, черт меня возьми совсем, и заправлял всей системой. Сам сидел в Бергене, все зарубежные контакты были у него. Весь транспорт — и местный, и за границу — тоже… Шикарное было прикрытие.

У меня голова закружилась от усилий переварить такое количество информации. Дело менялось на глазах. Связи, тянущиеся в прошлое, в семьдесят четвертый, становились все определеннее и четче.

— Значит, — заговорил я через некоторое время, — система, как вы ее называете, накрылась в семьдесят третьем, а Свейн Скарнес сломал шею в феврале семьдесят четвертого.

— Так вроде баба же его спустила с лестницы.

— Это была официальная версия. Но теперь, боюсь, многое надо пересмотреть.

— Не бойся, Веум. Я сам боялся много лет.

— Наверное. Когда вы сюда переехали?

— Ну, с Сольфрид я встретился в семьдесят третьем. У нас со Свейном тут были торговые переговоры. А заодно решили поискать, что тут можно новенького сделать на спиртовом фронте. Я что имею в виду-то… Свейн тогда здорово вляпался, можно сказать, в тиски попал. Он под последний груз денег занял, ну и те ребята, что ждали должок, оказались не так чтоб слишком терпеливыми кредиторами.

— Могу себе представить. Они, наверное, пригрозили прислать Терье Хаммерстена?

— Да ты его знаешь, что ли?

— Кто ж его не знает.

— Но откуда ты узнал, что Хаммерстен тут замешан?

— Так это все же он Ансгара Твейтена убил?

— Ну… это мне неизвестно. Здесь тоже нашлось бы кому об этом позаботиться. Тогда, черт возьми, и настала крышка всему делу! После этого начать все сначала стало практически невозможно. Нам осталось только сдаться.

— Я так понимаю, вы тоже были связаны с Хаммерстеном?

У него на лбу выступил пот. Он со страхом оглянулся на входную дверь, будто боялся, что кто-то, кого он вовсе не хочет тут видеть, в любую минуту Может зайти в бар. Потом сказал, понизив голос:

— Он звонил Свейну несколько раз.

— Хаммерстен?

Харальд кивнул:

— Когда Свейн вовремя не заплатил, его поставили на счетчик и сумма долга стала расти день ото дня. Не знаю, знакомы ли вы с такой системой. Адская штука.

— Похоже, это не помогло и Терье Хаммерстен явился к нему в гости?

Харальд снова кивнул.

— То есть теоретически спустить Скарнеса с лестницы в феврале семьдесят четвертого мог и Терье Хаммерстен?

— Но баба же его призналась!..

— Да, но я только что вам сказал, недавно выяснились новые факты относительно этого дела. Помимо прочего, нашелся человек, который слышал, как в доме Скарнеса в тот день ссорились двое мужчин…

— Какой еще человек?

— Это неважно. А почему вы никогда не заявляли об угрозах расправы в полицию?

Он взглянул на меня как на сумасшедшего:

— Я что, больной? Я б тогда тоже загремел. Да тем более раз баба-то его все равно созналась… Вот уж не думал, что она на себя может наговорить!

— Может быть, у нее на то были свой причины.

— Надо думать, это должны были быть чертовски серьезные причины.

— После этого вы вышли из дела и переехали сюда, так?

— Ну да… После того как Свейн умер, а баба его села, фирму-то прикрыли. А меня в Фёрде держала Сольфрид, так что мне, понимаете ли, работать надо было.

— И с вами никто не связывался — ни от Хаммерстена, ни от других?

— А с какой стати? — Он пожал плечами. — Я-то никому не был должен. Я был всего лишь, как я уже сказал, связующим звеном.

— Но время-то идет, что-то меняется… Теперь вот Клауса Либакка с женой убили. Вас это не тревожит?

— С чего бы это? Разве в газетах не написали типа того, что дело уже почти раскрыто?

— Может, да, а может, и нет. А что если нынешнее убийство связано с тем делом о контрабанде? Что мотив преступления надо искать именно в прошлом?

Он посмотрел на меня долгим испытующим взглядом:

— Да, из-за денег, пожалуй, могли и убить.

— О каких деньгах вы говорите?

Его взгляд еще раз метнулся ко входу в бар. Отвечая, он почти шептал, и я вынужден был придвинуться к нему вплотную, чтобы разобрать его слова.

— Ходили слухи в семьдесят третьем… Слышь, Веум… Все пошло прахом. Денег никто не получил. Но куда-то деньги должны были деться, правда? Кто-то из системы весь куш прибрал к рукам.

— И вы хотите сказать, что это мог быть, например, Клаус Либакк? А что, тут большой оборот был, в Аньедалене?

— В Аньедалене! — Он фыркнул. — Да Клаус Либакк по всей округе шуршал. От Йольстера до Наустдаля. Все шло через него. Он, черт меня возьми совсем, и был тут главный паук. Он организовал все четко как в аптеке. Система была как в Сопротивлении: маленькие ячейки, которые знали только об одной, ближайшей, а об остальных — ничегошеньки.

— Но вы-то много знаете, как я погляжу. Вы не боитесь, что тоже оказались в зоне риска?

— Я? — Он позеленел.

Я испугался, что ему сейчас срочно понадобится выйти из-за стола.

— Так вы утверждаете, — быстро проговорил я, — что Клаус Либакк сидел в своем дворе на мешке денег?

— Это целое состояние, Веум, — выдавил из себя Дале, — настоящий форт Нокс…

Теперь он явно почувствовал, что ему нехорошо. Он резко отодвинул стул, схватил пиво и опустошил бокал одним длинным глотком. После чего повернулся и, не попрощавшись, заковылял к туалету.