Судный день - Курт Ауст Страница 50

– В законе, принятом королем Дании Кристианом Пятым в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году – книга шестая, статья шестая, параграф первый, – написано: “Убивший человека не из самозащиты обязан жизнью расплатиться за отнятую жизнь”. Суть закона ясна: убийца должен понести строжайшую кару. Этот закон принят единовластным королем Дании, посланником Господа на датской земле. Как смеете вы противиться Божьему помазаннику? Как смеете скрывать известное вам и как собираетесь потом смотреть в глаза Господним судьям? Из-за вашего молчания убийца сможет избежать наказания – если не Божьего, то королевского! – На минуту громовой голос Томаса умолк, и профессор вновь испытующе посмотрел в глаза каждому из присутствующих. – Говорите же, кому хоть что-нибудь известно!

Немного погодя плотник тихо кашлянул и сглотнул слюну, привлекая внимание Томаса.

– Да?

– По-моему, я знаю… кто это сделал… – Сказав это, плотник запнулся было, но затем собрался с силами и вновь заговорил: – В статье первой, девятом параграфе, написано: колдуна или колдунью, отрекшихся от Бога, святого крещения и христианской веры и перешедших в услужение дьяволу, следует живьем бросить в огонь и сжечь. – Плотник выпрямил спину, а уверенности в его голосе прибавилось. Он будто сам начал верить собственным словам.

Все остальные открыли рот от удивления. Плотник продолжал:

– А в двенадцатом параграфе написано: если кто-то занимается колдовством, произносит заклинания и… эхм… тому подобное, а также сведущ в колдовских ритуалах и… эхм…

Самоуверенности в его голосе поубавилось, и наш просвещенный плотник с мольбой посмотрел на Томаса. Однако тот, выпятив живот, лишь молча рассматривал плотника из-под полуприкрытых век. От Томаса Буберга помощи ждать явно не приходилось. Тогда плотник попытался сам вспомнить параграф закона:

– И… э-э… совершенствует и применяет их, то подобные люди обязаны покинуть королевские земли.

– Эти слова я знаю, – сказал священник, – так гласит закон.

– Не сомневаюсь, что вы, пастор Якоб, знаете их, – резко отозвался Томас, не сводя глаз с плотника, – так гласит закон – может, и не дословно, но почти. Вот только к чему плотник Густаф вспомнил их сейчас?

Священник нервно усмехнулся:

– Но она же… ведьма… Мы должны ее схватить. Она служит дьяволу и совершает колдовские ритуалы.

– Вон оно что! Когда и где? – Судя по голосу, Томас не склонен был верить тому, что услышит.

– Она пела и плясала на сеновале! И слова в ее песнях были такие, каких христиане и не слыхали! А пляски! Вы таких сроду не видали! Но самое мерзкое – это что рядом сидел дьявол! Он ухмылялся и подпевал. Ему, видать, нравилось.

– Когда это было? – перебил плотника Томас.

– Это было вчера… нет, в четве… то есть среду вечером! – запинаясь, выговорил наконец плотник.

– Еще она варила колдовское зелье, – с мстительной радостью заявила Мария, за что плотник наградил ее полным признательности взглядом. – А в котомке у нее много всяких ведьминых штучек. Я сама видела. И она даже давала мне кое-что, – Мария смущенно огляделась, – но я не знала, что это все колдовство и дьявольщина.

– Что именно дала тебе Бигги? – поинтересовался Томас.

– Она два раза поила меня какой-то зеленой жидкостью – терпкой и горьковатой на вкус.

– И зачем же она поила тебя этим?

– Она сказала, что… что это помогает… от боли во рту… – И девушка заслонила рот рукой, будто пытаясь скрыть что-то.

– Вот вам доказательство моих слов! – сказал хозяин, вставая со стула. – Эта женщина – ведьма. Она должна немедленно покинуть постоялый двор! Как только эта колдунья появилась здесь, жена моя ни дня не чувствовала себя здоровой. Сейчас заболел Альберт, а граф мертв. Нужно избавиться от нее, пока не произошло других несчастий.

– Стойте! – приказал Томас и, предостерегая, поднял руку, так что фон Хамборк испуганно отступил назад. – Снадобье, которое Бигги дала Марии, – всего лишь настойка кресс-салата. Она снимает зубную боль. Я видел вчера, как Мария принимает это снадобье – я и сам прописал бы именно его, если бы знал, что Марию мучает зубная боль. Это правда?

По-прежнему прикрываясь ладонью, Мария кивнула.

– И ничего удивительного нет в том, что она поет на незнакомом языке. Если бы плотник Густаф отправился в Италию и заговорил там на своем звучном ютландском наречии, то его тоже никто не понял бы. Тем не менее его вряд ли посчитали бы колдуном. Бигги родом с самого севера Норвегии, где говорят не так, как на родине Петтера. Вот и все объяснение. И если… – Томас с грозным видом шагнул к трактирщику, – я еще раз услышу, что вы, фон Хамборк, грозитесь выставить мою помощницу за дверь, потому что объявили ее ведьмой без должного судебного разбирательства, то я позабочусь о том, чтобы вы предстали перед судом за покушение на убийство этой несчастной женщины. – Он на минуту умолк, чтобы все осознали сказанное, а затем продолжил: – С позволения хозяина, – Томас взглянул на трактирщика, и тот испуганно кивнул, – я хотел бы в этой харчевне по очереди побеседовать с каждым из вас. С глазу на глаз. Всех остальных я просил бы разойтись по комнатам и там дожидаться своей очереди, пока Петтер не придет за вами и не проводит ко мне, – он поднял палец, – не разговаривайте друг с другом о том, что собираетесь мне рассказать или уже рассказали. Помните: ваш собеседник может оказаться убийцей графа. – Он подошел к двери и открыл ее. – Попрошу удалиться всех, кроме Герты фон Хамборк. С вами, уважаемая госпожа фон Хамборк, я хотел бы побеседовать в первую очередь.