Оскар Уайльд и смерть при свечах - Джайлз Брандрет Страница 50

— Вы хотите сказать, что он мог спешить на свидание с девушкой?

— Да, Роберт, это могла быть девушка… или женщина? Вы много раз рассказывали мне о женщине, которая похитила ваше сердце, когда вам было шестнадцать лет. Как ее звали?

— Мадам Ростанд.

— Сколько ей было лет?

— Двадцать семь.

— А ее груди походили на гранаты… Я помню. — (Оскар действительно пребывал в прекрасном расположении духа в тот день.) — Но если Билли собирался встретиться с женщиной, почему другие мальчики, Фред и Гарри, ничего о ней не сказали? Они должны были знать. Неужели шестнадцатилетний юноша способен держать в тайне от своих друзей появление «взрослой женщины» в его жизни? Вы бы смогли?

— Но, Оскар, — возразил я, решив перевести разговор в более серьезное русло, — мне до сих пор непонятна одна деталь: почему Билли всем сказал, что собирается встретиться с дядей, если это не соответствовало действительности?

— Причина либо в том, что Билли требовался повод уйти с «заседания» клуба, который не подвергся бы сомнению, в особенности со стороны Беллотти, либо — кстати, очень интересная мысль — он и в самом деле собирался встретиться с дядей, которого боялся, но вместе с кем-то еще, с человеком, в чьем присутствии, как ему казалось, мог чувствовать себя в безопасности, и кому было по силам избавить его от тирании О’Доннела…

Слова Оскара посеяли во мне сомнения, но не убедили.

— Мы не знаем, с кем он встречался, зато нам известно, что это произошло здесь, — сказал я, глядя на дом и пытаясь обрести хоть какую-то уверенность.

— Верно, — согласился Оскар. — Однако через час, в крайнем случае полтора, Билли настигла смерть. — Оскар резко постучал в дверь.

— Что вы делаете? — удивился я.

— Надеюсь, нас впустят. — Он постучал снова. — Посмотрите, как убого выглядит дверной молоток. Миссис О’Киф уже достаточно давно перестала присматривать за этим домом. Думаю, он сейчас пустует. — Оскар расстегнул пальто, вытащил из жилетного кармана маленький французский ключ и показал мне. — Ключ Беллотти.

— Один ключ и три замка, — пробормотал я, глядя на дверь.

— Ключ подходит ко всем трем, — заверил меня Оскар и поочередно открыл все замки. — Это универсальный ключ, которым пользуются горничные, чтобы попадать в номера отеля. Беллотти знает свое дело. — Оскар распахнул дверь.

В свете, падающем с улицы, мы увидели крошечный коридор, но дальше царила темнота.

— У вас есть спички? — спросил я.

— И свеча, — с улыбкой ответил мой друг, вытаскивая из кармана свечу. — Мне показалось, что на Литтл-Колледж-стрит их слишком много.

Он отдал мне трость и зажег свечу. Мы закрыли за собой входную дверь и направились к лестнице. Оскар держал свечу между нами, его глаза блестели.

— А у Билли Вуда был ключ? — спросил я.

— Я полагаю, да. Скорее всего, он получил ключ от Беллотти или Апторпа, но я не исключаю, что ключ ему не потребовался… Возможно, его впустила экономка…

— Вы думаете, она могла быть той «взрослой женщиной»?

— Кто знает?

— Но какая она, Оскар? Сколько ей лет?

— На этот вопрос я не могу ответить! — воскликнул он и так тяжело вздохнул, что свеча едва не погасла. Оскар в раздражении отвернулся от меня. — Не могу, потому что не знаю. Я не посмотрел на нее, даже мимоходом! Я опаздывал, мои мысли витали где-то далеко. Она открыла дверь, я прошел мимо. В тот день было очень жарко. Я положил шляпу и трость и сразу, без малейшей паузы, начал подниматься по лестнице. — И Оскар начал взбираться по ступенькам, держа свечу высоко над головой. — Я опаздывал. Я договорился встретиться здесь с учеником в три часа…

— С учеником? — перебил я его. — Я думал, речь шла о друге?

— Конечно, — нетерпеливо ответил Оскар, — ученик и друг… мой студент. Это не имеет ни малейшего значения. — Он продолжал подниматься по лестнице. — Все дело в том, что я опаздывал на тридцать минут, или даже больше, поэтому очень спешил. И не обратил на экономку ни малейшего внимания — каким же я был глупцом!

Мы добрались до площадки и остановились возле закрытой двери комнаты, в которой Оскар нашел труп Билли Вуда. Мой друг немного помедлил.

— Тише! — прошептал он. — Тише! Послушайте! — Я так и сделал, но ничего не услышал. — Что это было? — спросил Оскар, протягивая мне свечу.

Я ждал и через несколько мгновений уловил слабый звук, доносившийся из комнаты, возможно, приглушенный плач ребенка или где-то далеко скулил раненый пес. Мы подошли ближе к двери, жалобные звуки стихли, но после короткой паузы, словно кто-то затаил дыхание, послышался необычный скрежет, а в следующее мгновение мне показалось, будто кто-то принялся стучать кулаком по стеклу. Оскар резко распахнул дверь, и в этот момент к нам вылетела маленькая птичка, которая тут же метнулась обратно в комнату, — она отчаянно взмахивала крылышками, снова и снова ударялась о стены, пол и потолок, яростно билась в оконное стекло.

— О господи! — воскликнул Оскар. — Это душа Билли Вуда, которая оказалась здесь в плену! Мы должны выпустить ее на свободу.

Он бросился к окну, толкнул обеими руками раму и широко распахнул створки. Затем встал спиной к стене, и как только он это сделал, птичка вылетела на улицу.

— Вы поступили правильно, — сказал я.

— Это была ласточка, — проговорил Оскар, закрывая окно. — «Бог поругаем не бывает». [81]— Он закрыл оконную задвижку. — Мы оставили окно открытым, когда были здесь с Конаном Дойлом?

— Вполне возможно, — ответил я. — День был душным, я не помню. Может быть, миссис О’Киф открыла его, когда была здесь?

— Может быть. — Оскар стоял и смотрел на пустую комнату. — Удивительно, как мало мы помним даже в тех в случаях, когда события кажутся нам яркими. Мысленный взор не похож на фотоаппарат; скорее, это кисть художника. Увы, он не воспроизводит реальность. Он способен вернуть цвет дня, чувства, которые у вас возникли в какой-то момент, но детали исчезают. Вполне подходящий инструмент для поэтов и художников, но для детективов совершенно бесполезен!

Мой друг медленно подошел к окну и выглянул на улицу.

— Что я помню о вторнике тридцать первого августа 1889 года? Слишком мало, Роберт, слишком мало! — Он повернулся и пристально посмотрел на меня. — Примерно в половине четвертого я стоял на пороге этой комнаты — там, где сейчас стоите вы, — и что же именно я увидел?

— Вы увидели тело Билли Вуда.

Оскар перешел в центр комнаты.

— Билли лежал здесь. Его голова находилась там, где сейчас мои ноги, обнаженное тело было залито кровью, но его руки и ноги показались мне ослепительно-белыми. Так много крови! Где находилась его одежда? Не могу сказать. Я запомнил персидский ковер на полу. И свечи, которые стояли полукругом возле головы, они почти догорели, однако фитильки еще мерцали. Сколько их было? Четыре наверняка, возможно, шесть.