Жестокая схватка - Фридрих Незнанский Страница 50

Бойков посмотрел на «опричника» мутным взглядом, икнул и ответил:

— Это ты у нас сосешь, Росля, а я — пью.

— Тебе виднее, — не стал спорить Росляков.

— Ну давайте выкладывайте, зачем пришли?

— Какой быстрый, да, Игорек? — подмигнул Росляков Калачеву. — А может, мы соскучились, Петя? Решили вот выпить с тобой.

— Ага, — поддакнул Калачев. — За процветание фирмы.

Бойков снова икнул, затем обвел лица «опричников» ненавидящим взглядом и презрительно произнес:

— Плевать я хотел на вашу фирму. И на вас вместе с ней. Я там больше не работаю.

— Да, мы слышали, — кивнул Росляков. — Мы как раз по этому поводу и пришли.

— Надо бы обходной лист подписать, Петр Алексеевич, — сказал Калачев.

Бойков вытаращил на «опричников» глаза.

— Какой еще, к черту, обходной лист? Вы что, крови перепили?

— Да нет, — покачал головой Росляков. — Ты, Петя, взрослый мужик, а рассуждаешь как ребенок. Ну рассуди сам. Пока ты работал на фирме, ты мог пользоваться всем, что она тебе дала. Так?

— Так, — ответил вместо Бойкова Калачев.

— Ну вот. А раз уж ты решил уйти, то, будь добр, верни фирме все, что ты у нее взял. Все, слышишь? Это будет справедливо.

— Абсолютно, — вновь поддакнул Калачев.

Некоторое время Петр Алексеевич молчал, переваривая слова опричников. Наконец до него дошло.

— Значит, Король решил взять меня не мытьем, так катаньем, — тихо проговорил он. — Это на него похоже.

— Про мытье я ничего не знаю, — сказал Росляков. — А вот дом, квартиру и машину ты нам вернешь. Да, и ресторан не забудь. Он ведь куплен на деньги фирмы.

— И каким же образом я вам все это отдам? — поинтересовался Петр Алексеевич.

— Элементарно, Ватсон! — улыбнулся Росляков. — Все это движимое и недвижимое имущество ты перепишешь на нашего друга Игорька Калачева. Вот он здесь сидит, прошу любить и жаловать!

Калачев приподнялся со стула и церемонно поклонился. Затем снова уселся на стул и стал ковырять в зубах спичкой, поглядывая то на Бойкова, то на Рослякова.

— Так, — сказал Петр Алексеевич. — Ваши аргументы я выслушал. Теперь послушайте мой ответ. Ни хрена вы не получите. Ни дома, ни ресторана — ничего.

— Так и передать Королю?

Бойков кивнул:

— Так и передай.

— Значит, по-доброму ты не хочешь? — с угрозой в голосе произнес Росляков. — Что ж, думаю, у Короля найдутся другие аргументы. — Внезапно он перегнулся через стол и сгреб пальцами ворот рубашки Бойкова. — Слушай, Петя, чего ты ерепенишься? Все равно ведь все отдашь. Все, до последних подштанников.

Петр Алексеевич улыбнулся, затем поднял руку, неторопливо скрутил из пальцев фигу и сунул ее под нос Рослякову.

— А вот это ты видел? — спокойно сказал он. — Можешь пососать, если полегчает.

Росляков вздохнул и выпустил ворот рубашки Бойкова. Заботливо разгладил помятый ворот пальцами и сказал:

— Тебе жить, Петя. Тебе и умирать. Выбирай сам. Пошли, Игорек, нам здесь больше делать нечего.

«Опричники» поднялись со стульев и, не прощаясь, направились к выходу.

— Галоши не потеряй, стрелок, — угрюмо сказал вслед Рослякову Петр Алексеевич.

Тот остановился. Медленно повернул голову.

— А вот об этом — помалкивай. — Росляков красноречиво приложил палец к губам и посмотрел на Бойкова таким взглядом, что у того мороз пробежал по коже.

Когда «опричники» ушли, Петр Алексеевич схватил со стола бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Коньяк горячей волной пробежал по пищеводу и отозвался в желудке неприятным жжением. Только теперь Бойков осознал, как ему было страшно.

— А ведь я чуть не обделался, — с усмешкой сказал он сам себе. — Чуть не обделался из-за этих шутов гороховых. Надо же, до чего я дожил?

Однако он знал, что это не так. Шуты тут были совершенно ни при чем. Он боялся не их, он боялся того, кто их послал. Очень боялся. До сердцебиения и дрожи в пальцах.

— Ничего, — тихо проговорил Петр Алексеевич. — Прорвемся как-нибудь. Король тоже человек. И тоже не бессмертен.

Бойков запрокинул голову и снова приложился к бутылке. На этот раз ему действительно стало легче. Но ненамного.

Из кармана донесся писк телефона.

Петр Алексеевич достал из кармана телефон и посмотрел на дисплей. Номер не определился. Говорить — не говорить? Говорить.

— Да, слушаю вас.

— Петя, это было последнее предупреждение, — раздался в трубке шипящий голос Рослякова. — Еще не поздно все переиграть. Если передумаешь, Король будет рад.

— Пошел ты вместе со своим Королем! — сказал Бойков, отключил связь и бросил телефон в сумку.

Ну вот. Теперь мосты действительно сожжены.

Бойкову вдруг захотелось спать. Голова его стала склоняться к столу. Все ниже и ниже… И наконец, стукнувшись широким лбом об столешницу, Бойков замер.

Через несколько секунд он тихо захрапел…

И приснилась Пете Бойкову река. Вечер был темный и сухой, небо усеяно звездами. Петя лежал на траве, закинув руки за голову, и смотрел на это небо. Ковш Большой Медведицы был перевернут. «Значит, будет дождь», — подумал Петя.

— Петро, чего на небо пялишься? Что-то интересное увидел?

«Это Васька Кирьянов», — сказал себе Петя.

— Иди лучше к нам, — вновь окликнул его Васька. — Самогонки дерни.

Петя повернул голову и посмотрел на друзей. На их худощавых лицах плясали огненные отблески костра. Костер потрескивал, шипел, искрился.

— Идешь или нет?

— Да че-то не хочется, — ответил Бойков.

— Он в завязке, — сказал Лешка Остапенко. — Позавчера перебрал, всю баню у Макаровны облевал.

Пацаны засмеялись. Петя тоже улыбнулся. Потом снова стал смотреть на звезды. Рядом тихо переговаривались друзья. И как же хорошо было лежать вот так, смотреть на небо, слушать, как потрескивает костер, думать о всяких вещах!

Рядом послышались шаги. Кто-то подошел и остановился у костра.

— Виталь пришел. Налейте ему самогонки.

Послышалось бульканье жидкости о дно железной кружки.

— Давай, Виталь, покажи, как надо пить. А то Петька до сих пор после прошлой попойки отойти не может.

Послышалось шуршание. Потом звук льющегося в глотку самогона.

— Силен! Молодца! Супермен! — загалдели пацаны.

С неба упала звезда.

«Черт, не успел загадать желание, — подумал Петя Бойков. — Ну и хрен с ним. Все равно не сбывается».