Обмен убийствами - Саймон Керник Страница 50

В пятницу я весь день провел в суде, доказывая вину одного подонка. Он был владельцем плавательного клуба для детей, не имевших возможности уехать на каникулы за город, и ему предъявили обвинение в грубом обращении с мальчиками. Я занимался этим делом несколько месяцев назад, но, как известно, жернова справедливости вращаются очень медленно. Защитник старался смутить меня, напирая на тот факт, что следствие не располагает достаточно вескими доказательствами вины его клиента, а основные обвинения против него основываются исключительно на показаниях детей, причем некоторые из них имели ограниченные способности к обучению и вполне могли обманывать. Но меня не так просто сбить с толку, и я твердо держался своей позиции, не считая нужным скрывать презрение к адвокату. Его подзащитный уже имел три приговора за то же преступление, поэтому я понимал, что адвокат полностью уверен в его виновности. А это означало, он помогал подонку оказаться на свободе, чтобы тот снова мог мучить ребятишек, которые не в состоянии оказать ему отпор. Можете называть это как угодно и разглагольствовать, что каждый имеет право на защиту, но это несправедливо. На мой взгляд, защищать права подлеца, обижающего детей ради собственного удовольствия и тем самым лишающего их самих права на спокойную жизнь, – самый извращенный момент британской системы правосудия и одна из немногих вещей, заставляющих меня сомневаться в правильности выбора профессии. Все эти высокообразованные и предположительно уважаемые юристы получают огромную зарплату, совершенно не соответствующую их способности обеспечить соблюдение закона, и к тому же из денег налогоплательщиков, что вызывает во мне еще большие сомнения.

Однако существует способ борьбы с этим – можно побить негодяев на их же поле. В конкретном случае я этого и добивался, не отрывая презрительного взгляда от своего противника и вкладывая в свои ответы достаточную долю сарказма, что заставляло его выглядеть в глазах суда полным дураком. Конечно, это не очень значительная победа – ведь адвокат вернется домой с толстой пачек денег за свои так называемые услуги, – но все же победа, я был уверен, что суд вынесет обвинительный приговор.

Я пребывал в довольно веселом расположении духа, когда после пяти вышел из здания суда (колесо правосудия вертится не только невероятно медленно, но и ограничивается, за редкими исключениями, пределами рабочего дня) и взял такси, чтобы забрать дочку на выходные. Я не видел ее уже почти месяц, поэтому с нетерпением ожидал этой встречи, и, казалось, она тоже, поскольку была еще в том нежном возрасте, когда могла оценить общество своего папы. Назад мы поехали на подземке, я повел ее в «Пиццу экспресс» на Аппер-стрит, и во время ужина она успела рассказать мне все свои новости: про школу, про моду, друзей, мальчиков и девочек, про все эти ужасы, заставляющие тебя думать, что в наше время дети слишком быстро взрослеют; в то же время она старательно избегала говорить о матери и ее любовнике. Один раз она упомянула его имя, хвастаясь какой-то одеждой, которую он ей купил, но я сразу сменил тему. Мне действительно не хотелось слышать о нем. После нашего развода Рэйчел все время спрашивала, когда я вернусь домой, говорила, будто очень по мне скучает. Уверяла, что Кэррир ей страшно не нравится и он никогда меня не заменит. Все это разрывало мне сердце, так как я ничего не мог изменить. Однако со временем Рэйчел все реже жаловалась на него, и, хотя постоянно признавалась, что скучает, и порывисто обнимала меня при встречал, больше уже не интересовалась, когда я вернусь, как будто наконец примирилась с ситуацией, а может, Кэррир сумел ее убедить, что не так уж он и плох. Хотя и был последним подлецом.