Макошин скит - Евгения Кретова Страница 50

– Хочешь, я тебе погадаю? – Аделия выпалила прежде, чем успела подумать. – Можно про мужа твоего узнать, вдруг ты все-таки надумала?

Она помнила, как девушка оживилась, когда услышала днем про гадания – все-таки молодость и любопытство идут рука об руку. особенно, когда нет более надежных источников информации, а поговорить и, вернее, проговорить, необходимо. Вот и сейчас она видела, как Млада замерла, как неуверенно качнула головой.

– Что это даст?

– Возможно, ничего… Но это лучше, чем поедом себя есть.

Млада развернулась к ней, посмотрела с сомнением:

– А ты хорошо гадаешь?

– У меня салон магии! – Она подняла сотовый, открыла приложение и загрузила страничку салона «Луноликая».

Девушка прочитала заголовок, перевела взгляд на гадалку:

– В пятом поколении? Тут написано, что ты гадалка в пятом поколении.

– Раз написано, значит, так и есть. – Аделия усмехнулась, смахнула окошко с экрана, уставилась выжидательно: – Так что, хочешь узнать, что там твой благоверный надумал?

– Я не верю в гадания… Хоть во мне и течет цыганская кровь… Может, поэтому и не верю.

– Представь, я тоже, – Услышав это, послушница от удивления икнула, опустилась на пол. Аделия продолжала: – Поэтому называю это беседой с Таро. А Таро, скажу тебе, в опытных руках могут многое рассказать. Это ведь чистая математика! Плюс логика и знание психологии людей.

– И у тебя опытные руки? – Млада озадаченно вспомнила про пятнадцать лет работы гостьи с разными системами Таро – именно так она.

Та кивнула:

– Ты даже не представляешь, насколько.

Аделия кивнула девушке:

– Устраивайся поудобнее, – а сама уже тянулась к сумке, достала из внутреннего кармана завернутую в темную тряпицу потрепанную колоду. Заботливо расправила ткань, погладила карты. Положив карты на ладонь, прикрыла их второй рукой. Млада успела заметить, как потеплело лицо гадалки, как в глазах загорелись искры, словно отразилась зажженная перед ней невидимая свеча. Гадалка приосанилась и как-то сразу укрылась флером таинственности. Взглянув на послушницу, тихо велела: – Смелее, задавай вопрос.

– О чем?

– Что тревожит тебя… Чего боишься. Что мучает и заставляет озираться по сторонам. – Аделия действовала осторожно, она помнила, как опасливо озиралась Млада у трапезной, как тайком подглядывала за кем-то, не то опасаясь, не то желая встречи.

У Млады распахнулись глаза, губы приоткрылись, выпустив вздох удивления:

– Я не…

– Я видела, как ты оглядывалась по сторонам, когда убирала посуду, как ты съежилась и замкнулась, когда к тебе подошла Ольга… – И не дожидаясь ответа, стала раскладывать перед собой карты, размещая веером, рубашками вверх. – Тобой руководит страх. Он подкрадывается под самое сердце, заставляя терять самообладание, поглощая, как плесень поглощает питательную среду, разрастается словно гной. И этот страх беспокоит тебя гораздо больше, чем то, что муж не поднял трубку. И у тебя есть причина бояться. – Гадалка перевернула карту, на ней оказалась золотоволосая дама с кубком в руке. – Страх пришел через молодую женщину или девушку… Более того, твоя печаль не из-за него, а из-за того, что муж, с помощью которого ты планировала избавиться от страха, оказался ненадежным защитником. Он подвел тебя…

Аделия сделала театральную паузу. В пальцах замерла карта, уже отделённая от колоды, но еще не перевернутая. Гадалка подняла взгляд на обомлевшую и притихшую послушницу. Наблюдая за ней, словно фокусник за заговоренной коброй, она медленно перевернула карту и положила ее поверх расклада. Черная воительница с мечом в руке.

– Я больше скажу, – прошептала: – о том, что подвел тебя, ты узнала не сейчас… Раньше… Тебе сказали недавно… Женщина… – Аделия ударила ноготком открывшейся карте.

Посмотрела на Младу, поймала ее жадный интерес. Вот девушка опустила печи и тихонько выдохнула, следуя за рассказом гадалки, уже почти увлекаясь им. Вот глаза устремились к картам, взгляд ловит загадочные рисунки, вглядывается в знаки, символы, находя в них подтверждения слов гадалки. Слово за словом, девушка полностью переходила под власть карт, руководствуясь только шепотом Аделии. Рот приоткрылся, и вот с губ слетело первое признание:

– Ефросинья… Она сказала мне несколько дней назад, что говорила с мужем, что я еще не готова и что еще не очистилась от греха…

– Ты что-то говорила о воровстве. Это твой грех?

Девушка кивнула:

– Меня обвинили в воровстве. Я утащила заколку у сестры мужа, не потому, что она мне нужна была… – Млада говорила с трудом. Не так давно она уже рассказывала свою историю новой послушницы, Агате. Тогда ее жизнь казалась казусом, а случившееся – несуразным и забавным приключение. – Ведь я цыганка… Я была в его семье как белая ворона, на меня смотрели как на зверушку. И прятали вещи по комодам, боясь, что украду.

– И ты украла…

– Нет смысла не делать то, что от тебя ждут, – Млада прикрыла глаза. – На самом деле, я просто хотела отомстить. За унижение, за эти гадкие подозрения.

– Но ты хочешь отсюда бежать не поэтому, ты чего-то ты боишься… – в подтверждение своей догадки Аделия указала на пугающе опасную карту с изображением голодного демона.

Млада покачала головой:

– Я так и не смогла привыкнуть. Кто-то приходит, кто-то уходит… У кого-то странные, если не сказать страшные послушания. И я чувствую, что от меня все меньше зависит, я словно тону в этом, вязну в доводах Ефросиньи, вроде правильных, не поспорить, но жить по ним невозможно… Вместо того, чтобы помогать, они связывают так плотно, что невозможно дышать.

– Почему не уйдешь?

Девушка пожала плечами, вздохнула:

– Мне правда некуда. Я все мужу отдала, когда он свой бизнес затевал. Он обещал вернуть… – Девушка отвела взгляд, проговорила тихо: – Да, понимаю, дура доверчивая и влюбленная, никто ничего мне возвращать не будет… Он поэтому меня и не забирает, чтобы я здесь окончательно с ума свихнулась, ждет, чтобы упечь в психушку…

Аделия положила карту поверх остальных – королева с кубком в руке:

– У тебя есть основания так думать?

Млада посмотрела ей в глаза:

– Ты просто не видела, что тут происходит… Вода и каша, от которой желудок сводит на второй час после приема пищи. Тяжелая и, главное, бесполезная работа… Стирка в холодной реке, когда есть прачечная, ручная уборка в домиках, готовка по старинным традициям в печи, никакого электричества, никакой связи… Все понимают бесполезность, но молчат. Потому что не хотят послушание за леность получить, а кто-то и сам прячется за такой работой, лишь бы не думать, не решать ничего в своей жизни. Эти самые страшные, тенью по поселку ходят, приглядывают, доносят… А молитвы? От них же свихнуться можно! Запрут в молельне, в духоте, в темноте, после работы, когда с ног и так валишься. Ефросинья нашептывает, нет-нет да кто падает, вроде как в транс входит. У кого-то припадки случаются… Увидишь такое, жить не захочешь… Вот новенькая, у нас недавно, сама едва умом не двинулась, увидев такое в первый же вечер. Я тоже когда-то удивлялась. Помогать бросалась, пока не поняла, что отсюда одна дорога – на кладбище, и чем скорее ее освоишь, тем лучше.