Горячий угон - Данил Корецкий Страница 50

Но все оправдания виновного обречены на провал. А Лёха уже был бесповоротно определён в виновные.

– Так, может, тебе по башке настучать?! – угрожающе процедил Прыгун.

– Да вдобавок еще и штраф выкатим за неуважение! – сказал малиновый пиджак. – А это хрючево… Давай, Прыгун, отнеси тому чухану, который заказывал… А потом он нам наши бабки отдаст и тоже штраф заплатит!

Гаврош наблюдал за происходящим и все слышал. Он оставался спокойным. Его не волновало, что приблатненные черти «наехали» на «Три шампура», не волновало, что они рэкетируют приятеля Лёху, даже то, что забрали его еду, не волновало! Но они назвали его «чуханом», а это, как учил Никитос, страшное оскорбление, если не смыть его кровью, неважно – чужой или своей, то чуханом он и останется! Они уже обращаются с ним, как с чуханом: собираются отобрать деньги, а этот долбанный Прыгун идет к нему со сковородкой и, судя по мерзкой улыбке на отвратительной харе, хочет вывалить жареное мясо ему на голову!

Но ждать всего, что ему пообещали, Гаврош не собирался. «Черти рамсы попутали» – так бы сказал Никитос. Если бы, конечно, был жив.

Он взял со стола нож – специальный, «мясной», с деревянной рукояткой, острым концом и серейторной заточкой на трети клинка, позволяющей резать самую жилистую, жесткую говядину. Привычно сжал рукоятку прямым хватом и двинулся навстречу Прыгуну. Конечно, это не маузеровский штык, но в умелых руках и вилка – эффективное оружие!

Прыгун перестал улыбаться, когда увидел нож и глаза того, кого они посчитали «чуханом»: он понял, что забава будет вовсе не такой веселой, как ему представлялось. Так и вышло: в следующую секунду Гаврош ударил ногой снизу по сковороде – горячее мясо и раскаленный жир полетели Прыгуну в лицо.

– Аааа! – взвыл тот, лихорадочно пытаясь стереть горячие капли.

– Бзынь! – упала на кафельный пол пустая сковорода.

Но Прыгун не был выведен из строя, напротив – тут же оправдал свое прозвище: подпрыгнув, нанёс удар ногой в лицо с такой силой, что Гаврош отлетел и обрушился спиной на соседний стол. Тот с хрустом разломился, нож отлетел в сторону и, лязгнув, проехал по плитке.

Друзья Прыгуна тоже пришли в себя раньше, чем можно было ожидать: видно, сказались тренированность и опыт, – с грохотом отбросив стулья, они вскочили и бросились на дерзкого лоха. Гаврош тоже быстро оказался на ногах, прямым правой встретил малиновый пиджак, но тот уклонился, зато встречный кросс через руку достиг цели – голова Сергея дернулась, свет на миг выключился, он с трудом удержался на ногах, но еще попытался достать напарника Прыгуна, однако тот тоже легко ушел с линии атаки, ответив резкой и точной двойкой…

«Да что, заколдованные они, что ли…» – подумал Гаврош, падая. Подняться уже не смог: удары руками и ногами посыпались со всех сторон. Он попытался закрыться, но после очередного удара в голову потерял сознание.

* * *

Очнулся Гаврош в больнице. На нём лишь трусы и бинты. Причём бинтами тело скрыто больше, чем бельем. А может, его вообще не было – он не чувствовал ни рук, ни ног, ни живота – вместо них существовала только боль. Голова кружилась и гудела, дышать мешала тугая повязка на груди. Судя по слабому освещению и тишине, сейчас была ночь. «Это всё та же ночь или уже другая?» – пытался сообразить Гаврош.

В этот момент в палату вошла медсестра со шприцем.

– Очнулся? Хорошо! Сейчас введу обезболивающее, поспите еще. Из милиции приходили, но им надо с вами поговорить, так что завтра еще придут.

– А что со мной?

– Много чего… Переломы ребер, сотрясение мозга, многочисленные ушибы… Отдыхайте, организм у вас сильный, все зарастет…

Сделав укол, медсестра ушла, а Гаврош провалился в глубокий сон без сновидений.

На другой день пришел участковый – молодой лейтенант милиции в незастегнутом белом халате, накинутом на форму.

– Как себя чувствуете? – формальным тоном спросил он, присев рядом на краешек стула и достав бланк из новенькой папки. – Вас нашли в кустах Прибрежного парка, без денег и документов. Кто-то вызвал «скорую помощь». Что с вами произошло?

Деньги у него были – и те, что заплатил Лёша, и немного своих. Наверное, Лёха их и забрал. Да он же и вытащил его из «Шампуров», чтобы избавиться от лишних вопросов…

– Не помню… Гулял… Напали трое… И все…

– Вы их запомнили?

– Нет…

– Деньги пропали?

– Нет, у меня не было…

Гаврошу показалось, что лейтенант с облегчением перевел дух. Немудрено: он записывал его объяснение, положив бланк на толстую пачку каких-то официальных документов с одинаковыми резолюциями в углу. Очевидно, со всеми ему предстояло разбираться…

– А может, и нападения не было?

– Может. У меня же голова болит, в мозгах путаница…

Участковый воспрянул духом.

– Претензии имеете?

– К кому?

Лейтенант замялся.

– Ну, к кому-нибудь…

– Не имею.

– Тогда я зачитаю, что с ваших слов записал… Гуляя в парке, я упал и потерял сознание, очнулся уже в больнице. Денег и ценных вещей у меня не было, и ничего не пропало. Претензий ни к кому, в том числе и к органам милиции не имею. Все правильно?

– Да.

– Тогда подписывайте, – лейтенант дал ручку, поднес положенный на новую папку бланк с короткой записью, и Гаврош с трудом накорябал внизу подпись.

– Выздоравливайте! – лейтенант быстро направился к двери и вышел. С одним преступлением он уже разобрался, и это радовало!

«Может, деньги эти свиньи забрали… Да они меня и вытащили в кусты… Или Лёху заставили… Да какая разница… Но претензии у меня есть! И большие!» – он снова провалился в тяжелый сон.

* * *

В больнице Гаврош пролежал сорок дней. Может показаться странным, но его вылечили, поставили на ноги, и к моменту выписки о происшедшем напоминали несколько шрамов на лице, выбитый передний зуб да периодические головные боли, которые, впрочем, становились все слабее.

– Больше в такие передряги не попадай, – сказал на прощанье лечащий врач – немолодой, добродушный доктор, с небольшими усиками-сопельками, как у Чарли Чаплина, только седыми. – Не напрягайся, походи на реабилитацию, нагрузки надо увеличивать постепенно… Если есть возможность – съезди на море, отдохни, расслабься… Хотя с нервами у тебя все в порядке!

– Спасибо, доктор, – кивнул Гаврош. – Сразу и займусь реабилитацией!

Тот только хмыкнул. Чувствовал, наверное, что у него другие планы. И в этом он не ошибался.

Вернувшись в общагу, Гаврош достал со дна сумки блокнот в черном переплете. Список забитых в армии свиней он перенес сюда, поэтому общее количество уже приближалось к тремстам. Он вписал в конце еще три имени: «Пиджак, Прыгун, Друг Прыгуна». Потом отлистал назад, нашел имена по неоконченным обязательствам. Никитос и Кузнечиха – так он обозначил Нинку Кузнецову – были уже вычеркнуты, а Худой и Чага ждали своего часа.