Эффект предвидения - Надежда и Николай Зорины Страница 5

– Есть у меня на примете пара неплохих рецептов. Вот например: жареный гусь с манго и ромом. Как тебе? Впечатляет?

– Не знаю. Это, наверное, невкусно.

– Наверное, но зато налицо размах и фантазия. Или вот еще: утка с квашеной капустой и апельсинами. Не хочешь? Ну тогда говядина с можжевельником и душистым перцем. Как?

– Ничего. Только я не знаю, где взять можжевельник. Я вообще слабо представляю, что это такое.

– Ну хорошо, тогда жаркое из телятины с горошком, цветной капустой и помидорами. На мясное. А на рыбное…

– Селедку под шубой?

– Господи, Анют! Ну что за пролетарские у тебя представления о праздничном столе? Нет, мы приготовим вот что: лососину с ананасами. Я, кстати, это блюдо пробовала, очень ничего, и ананасы почти не чувствуются.

– Зачем же тогда их туда засовывать?

– Для шику.

– А на сладкое испечем карамелевый торт. К карамелевому торту у тебя претензии есть?

– Да нет, по-моему, это неплохо.

– Ну и прекрасно. Бутербродов, кстати, тоже можешь сделать, как дополнение, а не основное блюдо.

– Боюсь, что все это мы не успеем. Еще же уборка.

– Успеем. Распределимся и успеем. Я тебе список сейчас напишу, пойдешь в магазин, я тем временем коробки разберу, а потом ты пылесосить будешь, а я готовить.

– В магазин… Я не знаю… Кирилл обещал по пути заехать.

– Нет, это нам не подходит, сколько мы его будем ждать? Да и купит он все не то. Дай-ка мне какую-нибудь бумажку, список напишу.

Аня вышла в прихожую, где на полу были свалены подшивки газет, книги и какие-то исписанные листки – то ли старые Кирилловы черновики, то ли проекты каких-то документов. Порывшись немного в этом бумажном хламе, она нашла свою записную книжку и маркер.

– Вот, возьми. – Она протянула Ирине блокнот. – Или, может, наоборот сделаем: ты в магазин, у нас недалеко супермаркет, а я вещами займусь?

– Да я и не знаю, где тут ваш супермаркет. Нет, ты иди в магазин, а мне проще с коробками.

– Ну хорошо. Я тогда пошла одеваться.

Иринино предложение ей не очень понравилось. Она не любила, когда кто-то чужой трогал ее вещи, их с Кириллом вещи. А тут Ирина собиралась хозяйничать, расставлять по своему усмотрению, по своему вкусу. Потом и не найдешь ничего, все придется переделывать.

Аня оделась и вышла из спальни. Ирина стояла в прихожей и рассматривала коробки.

– Возьми. – Она отдала ей список продуктов. – Деньги у тебя, надеюсь, есть?

– Есть.

– Ну иди. Что здесь, в этих коробках? – Ирина толкнула одну из них ногой. Внутри что-то жалобно всхлипнуло.

– Осторожно! Кажется, хрусталь.

Какая же она неловкая, наверняка что-нибудь разобьет.

– Слушай, может, я все же сама с вещами?

– Нет, нет, иди, мне так удобнее.

Настаивать дальше было бесполезно. Аня вздохнула, посмотрела с тревогой, как Ирина тащит коробку с каким-то очередным стеклом (только бы там были не Кирюшины коллекционные бокалы с кораблями), и вышла из квартиры.

…Огромный супермаркет располагался за углом, в двух шагах от их дома. Закупив по списку продукты, Аня загрузила их в большую хозяйственную сумку, поставила ее на тележку и, поминая недобрым словом Ирину, покатила это стыдное, валкое сооружение домой. Кирилл бы прекрасно все привез на машине, и не пришлось бы позориться с дурацкой тележкой. А ведь все это еще предстояло втащить на пятый этаж. И лифт пока не работает в их недозаселенном памятнике архитектуры. Может, во дворе кто-нибудь встретится, поможет? Просить ужасно неудобно, но одной с такой тяжелой сумкой не справиться. И зачем только Кирилл позвонил Ирине? От нее одни неприятности. И так все плохо, а тут еще ее навязали.

Аня вкатила тележку во двор, огляделась – никого, пуст двор, и никакой надежды на помощь. Ну и что теперь делать? Сидеть на скамейке и ждать Кирилла? Так можно полдня прождать. Позвонить из автомата и попросить Ирину спуститься? Нет карточки. Жаль, что не догадалась захватить с собой мобильник.

Ладно, придется самой справляться.

Аня взяла в одну руку сумку, в другую – тележку, толкнула дверь ногой и вошла в подъезд.

Даже сейчас, в таком недоблагоустроенном виде, здесь было так неправдоподобно, так не по-русски чисто, что хотелось разуться. Нет, не зря Кирилл купил квартиру в этом доме, действительно не зря. А потом, когда раскупят остальные квартиры, заработает лифт, посадят консьержку, так Кирилл говорил. Даже цветы на подоконники обещают поставить. Здесь уже точно никому не придет в голову бросать окурки на пол и мочиться в пролеты, как в их муравейнике. И притон не устроят, и бомжи ночевать не придут к батареям подъезда.

Но лифт могли бы и теперь пустить.

На каждом этаже Аня останавливалась и подолгу отдыхала. Но, дотащившись до четвертого, поняла, что больше идти не в состоянии. Она уселась прямо на тележку, а сумку прислонила к стене.

Нужно перевести дух и подняться за Ириной, ее идея была закупаться без Кирилла, вот пусть теперь и помогает. Глупая идея, дурацкая идея. И распределение дел дурацкое: ей идти в магазин, а Ирине разбирать вещи. Наверняка она там что-нибудь разбила. Так неуклюже тащила коробку. Только бы там не оказались Кирюшины бокалы.

А впрочем, черт с ними, сам виноват, не надо было эту Ирину в помощницы ей навязывать. От нее только одни неприятности. И будет же до самого вечера торчать, дурацкие какие-то блюда готовить. Последний день испортит окончательно своим присутствием.

Щелкнул замок. Так громко, так неожиданно щелкнул, что Аня вздрогнула. В квартире напротив приоткрылась дверь. Всего лишь на маленькую щелочку приоткрылась и замерла.

Странно, почему никто не выходит? Если открыли, значит, хотели выйти. Но почему не выходят? Наблюдают за ней?

Да нет, глупость какая! С какой стати за ней кому-то наблюдать?

Кто живет в этой квартире?

Да кто? Соседи. Просто соседи. Какие-то соседи. Потом они познакомятся с ними. Наверное, вполне приличные люди, уж конечно не алкоголики и не наркоманы. Здесь, в этом доме с табличкой, в элитном доме с гордой табличкой: «Памятник архитектуры… Охраняется государством» не могут жить неприличные.

Но почему никто не выходит?

Мало ли почему? Открыли дверь, а потом вспомнили, что что-то забыли, вернулись в комнату…

Нет, там кто-то стоит. И смотрит. Да, это за ней наблюдают.

Ну и пусть. Поздороваться и пойти дальше.

Аня кивнула щели, подняла сумку и тележку и хотела уже продолжить мучительное восхождение с тяжестями на свой этаж, как дверь странной квартиры распахнулась полностью, и на площадку вышла старуха в черной, не то траурной, не то какой-то монашеской одежде. Старуха приблизилась к Ане и жалостливо на нее посмотрела.