Ставка лоха - Джеймс Суэйн Страница 5

Торт Зоуи уже начал оседать. Донни держал пустую тарелку и ждал, пока Валентайн возьмет себе кусочек, чтобы попросить добавки. Карьера Донни как профессионального футболиста оборвалась из-за травмы. Людей скромнее Валентайну встречать не приходилось. Кэт и Глэдис уплетали торт, прислонившись к стене. Выглядели они усталыми и счастливыми.

Валентайн нашел себе стул и принялся за свой кусок. Для него вся эта история с выступлением на рингах стала желанной передышкой. Он открыл консалтинговую фирму, чтобы чем-то занять себя после смерти Лоис, и тогда даже не представлял, во что ввязывается. В 1978 году, когда он начал охранять закон и порядок в казино Атлантик-Сити, азартные игры были разрешены лишь в двух штатах. Теперь же их стало тридцать восемь, плюс казино в трехстах индейских резервациях. И каждое хотя бы однажды обворовывали, зачастую на кругленькую сумму. Большинство даже не догадывалось об этом. А кто догадывался — обращался к Валентайну.

Вот почему ему так нравились бои. Ни тебе давления, ни тебе переживаний, и роль у тебя малозначительная. Короче говоря, его жизнь стала легкой. И когда через минуту дверь в раздевалку открылась, он никак не ожидал, что этой легкой жизни придет конец. Причем из-за красавца, впорхнувшего в комнату с букетом цветов.

— Папуля! — завопила Зоуи.

Она бросилась через раздевалку и обняла отца. Тот взъерошил ей волосы, девочка радостно взвизгнула, а Валентайн почувствовал, что в желудок упало что-то тяжелое. За полтора месяца знакомства с Зоуи его хватало максимум на «дай пять!». Донни и Глэдис бросили тарелки в мусорное ведро и вышли.

— Привет, Ральф, — сказала Кэт.

— Привет, красавица, — ответил ей бывший муж. — Это было потрясающе.

— Не знала, что ты любишь борьбу.

— Не знала? А мне казалось, я упоминал об этом в одном из своих писем.

Валентайн моргнул. Ральф бросил Кэт и Зоуи два года назад. Кэт говорила, что они не общаются, если не считать ежемесячно присылаемых чеков. Ральф пересек комнату и протянул Кэт цветы.

— Поздравляю со свалившейся на тебя славой.

Зоуи цеплялась за обоих родителей. Ее лицо сияло улыбкой. Сцена семейного счастья напоминала картины Нормана Рокуэлла. ^[6] Валентайн поднялся со стула и увидел свое отражение в зеркале. Единственный, кто не вписывался в ситуацию, был клоун в желтом костюме. Кэт вышла за ним в коридор.

— Прости, что не сказала, — начала она.

— Сколько раз? — спросил он.

— Четыре или пять. Мы пару раз еще разговаривали.

Проснувшийся в нем полицейский хотел допросить ее с пристрастием. Они болтали, пока Валентайн спал или выполнял ее поручения, касавшиеся Зоуи?

— Надо было сказать, — сказал он.

— Я боялась, ты уйдешь.

— А должен был?

Ее губы задрожали.

— Черт возьми, Тони. Зоуи все время о нем спрашивает. Если нужно быть милой с Ральфом, чтобы он навещал Зоуи, я буду с ним милой.

— Насколько милой? — выпалил Валентайн, не подумав.

Кэт ударила его по лицу. Со всей силы. Валентайн отпрянул, боясь провалиться в бездну, разверзшуюся между ними.

— Хочешь, чтобы я ушел? — уточнил он.

— Хочу, чтобы ты перестал так себя вести, — отрезала она.

Валентайн достал из кармана ключи от машины.

— Не надо было мне врать, — бросил он и ушел.

Ральф доедал последний кусок торта. Кэт подвинула стул к себе, голова у нее шла кругом. Тони никогда не был разведен и не понимал, как можно ненавидеть человека и при этом беспокоиться о нем в глубине души. Ральф вытащил из кармана несколько монет и протянул их дочери.

— Сбегай купи папочке газировки, ладно?

Зоуи вприпрыжку выскочила из раздевалки, едва касаясь пола. Их брак кончился отвратительно, но все же были в нем и светлые моменты.

— Ну как, тебе нравится продавать машины? — спросила Кэт.

Ральф расстегнул пиджак, из него вывалился его живот, круглый как надувной шарик.

— Я уволился неделю назад.

— Что случилось?

Он презрительно фыркнул.

— Человек не может парить с орлами, когда приходится барахтаться в грязи со свиньями.

Это была любимейшая фраза Ральфа. Он произносил ее, когда увольнялся с должности бармена, администратора в ресторане, продавца недвижимости и биржевого маклера. Он вытащил из-за пазухи какие-то документы и передал ей. Кэт прочла первый лист и подняла на него глаза, не веря.

— Что это такое?

— Я урезаю алименты. Ты зашибаешь приличные деньги, а я нет. Мой адвокат говорит, что у тебя нет ни единого шанса, если ты потащишь меня в суд. — Он вынул дешевую ручку и протянул ей. — Так что окажи любезность, поставь подпись на последней странице.

— Так вот почему ты хотел видеть нас с Зоуи?

— Ну это не единственная причина.

— Какая низость.

Ральф пожал плечами.

— Такое в Америке каждый день происходит.

— И что мне сказать Зоуи?

Он снова пожал плечами.

— Мне не нравится ее раскраска. Если тебе интересно мое мнение.

Кэт показалось, что у нее внутри что-то оторвалось. Зоуи нарисовалась в дверях с бутылкой пепси в руке. Кэт вытолкала ее в коридор.

— Иди в машину, — велела она.

Зоуи заглянула в раздевалку. Ее отец держал в одной руке пачку документов, в другой — грошовую ручку. «Вот черт», — мысленно выругалась она.

— Что случилось?

— Делай, что тебе говорят, — ответила ей мать.

Зоуи вышла из подземного тоннеля на стоянку позади стадиона и увидела, что Тони как раз отъезжает на своей «Хонде-Аккорд» 1992 года.

— Эй, Тони!

Девочка помахала ему, надеясь, что он остановится. Но Валентайн не остановился. Господи, до чего же она терпеть не могла тачку Тони, старую, уродливую, с таким пробегом, что одометр уже зашкалило. У Тони хватило бы денег на что-то крутое — вроде «мерса» или «Лексуса», — но для него это был слишком решительный шаг. И Зоуи ненавидела его за это. Они с матерью заслуживали большего, чем какая-то занюханная дряхлая «Хонда».

Зоуи следила за тем, как он едет по стоянке к дороге. Тони опустил стекло и выбросил что-то. Машина пересекла улицу и повернула на федеральную автостраду номер четыре. Тони, конечно, чудак, но временами может быть забавным. Особенно, когда по телику показывают фокусников. Он всегда раскусывает их.