Банка для пауков - Виктор Галданов Страница 5

Было половина первого, когда трейлер свернул на пустынную улицу, за которой следил Валико.

Григорий еще больше снизил скорость и остановился на светофоре, а чеченец изучал местность во всех направлениях.

— Вроде бы, тут все спокойно, — сказал он.

Водитель слизнул соленый пот с верхней губы и, подкатив к стоянке, затормозил у небольшой будки у входа.

Когда показался заспанный сторож, чеченец спрятал оружие под куртку.

— Надолго к нам? — осведомился сторож, проглядев их документы и запустив машину на стоянку.

— День-два, — сказал чеченец. По-русски он говорил хоть и с сильным акцентом, но вполне понятно. — Возможно, до завтра, а возможно, и дольше.

— Задаток сотка. Вы получите сдачу, если пробудете меньше суток. Если останетесь дольше, будете платить за каждые двенадцать часов.

— Успокойся, нам и самим тут без толку торчать неинтересно.

Чеченец достал из кармана несколько банкнот. Там были и рублевые бумажки и доллары. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в валюте. Наконец, он протянул через окно cотенную бумажку. Сторож показал ему место у забора.

— Здесь можете встать.

— Спасибо.

Григорий въехал на указанное место и выключил мотор. Чеченец передвинул автомат под правую руку. Его палец лег на спусковой крючок, кожаную куртку он набросил на руку, маскируя оружие. Он вышел из машины и медленно осмотрелся. Он еще продолжал этим заниматься, пока Григорий ставил машину и выключал свет. Двор был забит такими же фурами, водители которых предпочитали отсыпаться в приветливо искрящейся огнями гостинице. Пара безродных собак издали поурчали на него, но связываться не решились.

Григорий выбрался из фургона, закрыл левую дверь, проверил правую. Абди продолжал изучать стоянку, затемненные улицы и аллеи.

Он не заметил никого, кто мог бы следить за ними. Однако он знал, что профессионала, ведущего слежку, обнаружить визуально практически невозможно, и остается лишь надеяться на то эфемерное шестое чувство, которое зовется интуицией и которое так часто выручало его в привычном ночном промысле. Вот и теперь червячок сомнения подсказал ему, что за ними следят. Хотя чувства явной опасности не было. А следить мог кто угодно: второй охранник, механик какого-нибудь трейлера, ночной воришка или кот, сидящий на заборе. Он чувствовал на себе этот взгляд, но не в силах был определить его природу. Оставалось лишь надеяться, что это кого-нибудь из тех, кто, должен был их встретить.

Он посмотрел на водителя, который, топтался у фуры.

— Пошли в гостиницу? — с надеждой спросил тот.

— Никакой гостиницы, — отрезал чеченец. — Ночуем в машине.

Усевшись, и надвинув кепку на глаза, Абди, передернул затвор автомата и угрюмо уставился в темноту. Кому бы не принадлежал этот взгляд из ночи, ему придется крепко постараться, прежде чем он завладеет их драгоценным грузом, рассованным по мешкам с ношенным турецким тряпьем.

* * *

Из окна гостиничного номера Валико следил за тем, как они поставили фургон на стоянку, он продолжал наблюдать за стоянкой и прилегающими к ним улицами. Иногда мимо проезжала машина или проходил пешеход, торопящийся домой. Ночью — тем более в этом районе — подобное происходит не так уж часто. Гораздо чаще в родную гостиницу сползается пришлый люд разной степени подпитости.

В десять минут первого из-за угла вышел пьяный бомж. Он спотыкался на протяжении всего своего утомительного пути вдоль улицы. Когда он дошел до стены кафетерия, примостившегося за корпусом, он, казалось, запнулся о собственные ноги и свалился у стены.

Валико поднял полевой бинокль, лежащий на столе рядом с его винтовкой, и направил бинокль на него.

Бомж выглядел очень убедительно. Заторможенный вид, разорванная грязная армейская шинель, заросшее бородой и грязью лицо. Пьяница оттолкнулся от стены и начал свой неустойчивый путь вдоль тротуара, качаясь из стороны в сторону.

Валико перевел бинокль на машину, занимаемую Григорием и чеченцем. Там не чувствовалось ни малейшего движения. Валико методично прошелся биноклем по всем остальным фурам на стоянке, затем по окнам небольшой шоферской гостинички при стоянке и столовой, а потом по крышам прилегающих гаражей. Наконец, он осмотрел темные аллеи и подъезды.

Если на этой территории еще и был кто-нибудь, то он, очевидно, чертовски осторожен. Во всяком случае, не любитель. Валико положил бинокль рядом с винтовкой и стал ждать.

Что же прибыло в российскую столицу с солнечного Кавказа? Очередная партия контрабандных сигарет? Оружие? Наркотики? Что бы то ни было, невозможно доставить большую партию груза без того, чтобы слухи о его прибытии не достигли ушей блюстителей закона. У каждого в этом городе была своя крыша. А наркотики, тротил, оружие — все это вносило свою лепту в оборот городской экономики. Правда какою-то частью контрабанды приходилось делиться с господами-блюстителями, однако, страдали, в основном, стихийные перевозчики. Те же, кто поставил дело на поток, в первую очередь позаботился о безопасности своего бизнеса. Поэтому поставка наркотиков в клан Марагулия осуществлялась со всеми мыслимыми предосторожностями, весь путь транспорта подстраховывался со всех сторон, а благополучное прибытие знаменовалось щедрыми премиями в адрес руководства МВД. Конечно, бывали и накладки. Менее чем год назад, партия наркоты, почти триста кило гашиша, была захвачена ментами, оказавшимися совершенно случайно в назначенном месте. В результате в городе сменился начальник горотдела милиции, но остатки товара пришлось торжественно предать сожжению. Вся братва ругалась страшными словами, а сам Вано плакал, когда по телевидению показывали со свалки чудовищные кадры сожжения такого товара. Поэтому для Валико было совершенно непонятно, для чего они с Тенгизом оказались здесь — ведь обычно за наркоту отвечали совершенно другие люди, и обстоятельства сдачи-приемки груза были совершенно иными.

Любители детективов были бы совершенно разочарованы. Как правило, все совершалось на крупном таможенном терминале, в центре города, среди бела дня. Таможенники даже не заглядывали в пришедшую из братского Таджикистана фуру, а молча ставили печати в сопроводительные документы и удалялись, сжимая в потных ладошках заветные зеленые бумажки с портретом Бенджамина Франклина. Спустя пару часов слетевшиеся на терминал легковушки растаскивали товар по цехам, где он перепаковывался на разовые дозы и разносился по ночным клубам, барам, дискотекам и притонам. Даже если кто-то из торговцев попадался, идеально отлаженная организация продолжала работать как могучий, хорошо смазанный (в прямом и в переносном смысле) механизм.

Впрочем, идеальных механизмов в природе не бывает. Рано или поздно кому-то из влиятельных людей осточертеет смотреть, как его ребенок превращается в бродячий овощ, и он начнет бить тревогу, тогда же и начнется бум, может быть, и посадят кого-то из влиятельных «авторитетов». Но ядро организации слишком сильно, оно слишком срослось с властью, чересчур распространилось по всем звеньям городского управления, чтобы быть уничтоженным извне. Оно должно само разложиться и дать гниль для того, чтобы процесс разрушения стал необратимым.