Ведется следствие - Кира Измайлова Страница 5

Ну а куратора курса по любопытной случайности звали Рупертом Бессмертных…

– Прекрасная история, – сказал он и беззвучно поаплодировал находчивой Каролине.

Та смущенно зарделась.

– Просим нижайше простить за то, что заставили ждать нас, – раздался голос, и рядом появилась не неразлучная парочка – Ян и Берт. Их разбойничьи физиономии любопытнейшим образом контрастировали с безупречными одеяниями.

Оперативники по очереди приветствовали Каролину, потом начальство и остальных и скромно заняли свободные места.

Стюард, давно уже крутившийся поблизости в ожидании заказа, но не рисковавший приближаться без нужды – взгляд Пола Топорны останавливал подобную братию не хуже, чем мухобойка слишком назойливую муху, – оживился. Теперь он, с большим любопытством косясь на разношерстную компанию, предлагал то и это, расхваливал вина и десерты… К сожалению, старания его пропали втуне: у всех имелись собственные пристрастия, и экспериментировать они не любили.

Так и вышло, что Руперт Бессмертных с подозрением принюхивался к овсяной каше (у него разыгрался застарелый гастрит, заработанный еще по молодости, когда приходилось питаться на ходу и всухомятку, а то и вовсе забывать о еде), оперативники бодро расправлялись с большими отбивными (Берт – с телячьей, Ян – со свиной), демонстрируя при этом великолепные манеры. Дэвид предпочел перепелятину, а Пол Топорны с непроницаемым лицом орудовал ножом и отправлял в рот мельчайшие кусочки мяса по-беарийски (то бишь с кровью). Каролина отдала предпочтение нежнейшей рыбе, запеченной со сливками, с гарниром из овощей (она заботилась о фигуре, но иногда делала себе послабление). Доктор же, казалось, поставил себе целью перепробовать всё то, чего не рискнули отведать его сотрапезники, и теперь с аппетитом уничтожал очередное блюдо из экзотической восточной кухни. В тарелке его видны были щупальца, непонятная студенистая масса, подозрительного вида листья салата (а может быть, и водоросли), странные грибы и много других удивительных вещей, а полагавшиеся к этому блюду соусы пахли поистине оглушительно.

Затем был десерт – мороженое, свежие фрукты и ягоды со взбитыми сливками (Каролина тяжело вздохнула и всё-таки заказала землянику с шариком ванильного мороженого), а еще горячая выпечка и замечательные напитки…

– А ведь казалось бы, господа, повод для такого пиршества самый что ни на есть печальный, – задумчиво произнёс генеральный следователь, отставив тарелку. – Каролина, дорогая, вы намного лучше готовите овсянку… Да, о чем бишь я?

– О поводе, – подсказал стажёр.

– Дэвид, отвечать на риторические вопросы довольно глупо, – заметил Бессмертных. – Уж вам-то стыдно не знать, что уж чем-чем, а склерозом я не страдаю.

У Дэвида покраснели кончики ушей. Берт и Ян покосились на него с иронией, Каролина – с сочувствием. Доктор приканчивал какой-то диковинный волосатый фрукт, а Пол поглаживал дипломат и ни на кого не смотрел.

– Может быть, не стоит обсуждать это в вагоне-ресторане? – спросила Каролина.

– А где же еще прикажете? – развел руками Руперт. Даже за столом он не расставался с тонкими лайковыми перчатками, а почему – не знал никто. Каролина подозревала, но помалкивала, как и полагается хорошему секретарю. – В одно купе мы все попросту не поместимся, к тому же это будет выглядеть еще более подозрительно. В салоне… гхм… Если меня не обманывает слух, то достопочтенный господин Сверло-Коптищев всё-таки смирился с утратой любимого рояля и приник к клавишам здешнего несчастного инструмента. Боюсь, разговаривать в такой какофонии будет затруднительно, да и не похожи мы с вами на меломанов.

– И еще, мы ведь не шепчемся с заговорщицкими лицами, а как бы ведем светскую беседу, – добавил неожиданно Дэвид и снова зарозовел. – Это не должно привлекать внимания, взгляните сами: все поглощены собственными разговорами…

– Совершенно точно подмечено, – кивнул Бессмертных. – Ян?

– Болтают о всяком разном, – сказал тот, поведя оттопыренным ухом. – Про нас ни слова, разве только вот те две дамы всё никак не успокоятся насчет колье госпожи Каролины.

У Яна Весло имелась замечательная способность, которой он очень гордился и которую генеральный следователь считал подарком судьбы. Оперативник обладал тончайшим слухом и не менее развитым обонянием, что не раз помогало в расследованиях да и просто в жизни.

– И никто не подойдет, чтобы подслушать, – подал голос доктор, промокнув губы салфеткой. – Ручаюсь.

– Ну, раз уж милейший Теодор ручается в этом, то можно говорить без опаски, – усмехнулся Руперт. Он знал, насколько обманчива внешность, кроме того, был посвящен в историю доктора, а потому доверял его суждениям. – Но всё же постарайтесь пользоваться иносказаниями, эти стюарды подкрадываются, как привидения… К сожалению, пока тем для обсуждения у нас немного. Документы были всем предоставлены…

Он выдержал вопросительную паузу. Остальные молча кивнули, удостоверяя, что с материалами ознакомились, после чего поступили с ними согласно инструкции.

– Какие-то идеи, предложения? – спросил Руперт. Он любил разговаривать с сотрудниками, хотя это вовсе не означало, будто он последует их совету. Это просто помогало ему размышлять. – Дэвид?

Стажер вздохнул и понурился.

– Слишком мало информации, – сказал он. – Не видя места пре… того места, говорить о чем-либо рано. Пока, насколько я понял, однозначно удалось определить только… э-э… способ совершения этого деяния. Орудие не найдено, следов тоже не обнаружено, мотивы неизвестны.

– Ну, насчет следов, положим, мы еще поспорим, – подал голос доктор и усмехнулся. Дэвид случайно заглянул в его печальные, как казалось из-за стёкол пенсне, глаза и невольно поёжился. Кажется, знакомые, травившие байки о том, что у судмедэксперта Теодора Немертвых разговаривают даже трупы, не сильно-то и привирали… – Но, как верно заметил наш юный спутник, уверенно говорить об этом мы сможем только на месте.

Ян согласно кивнул. Уж в том, чтобы отыскать какую-нибудь шерстинку, пылинку, оброненную преступником, ему равных не было. Так что доктору предстояло заниматься телом покойного, а оперативнику – рыскать по месту преступления и окрестностям. А там уж, глядишь, и Берт бы подключился…

(Надо отметить, что Бертран Гребло (настоящая его фамилия давно забылась, а это прозвание, очередной оперативный псевдоним, почему-то прижился, как родной, и даже вошел в финансовую отчетность подразделения; а, как известно, что записано в бухгалтерских книгах, не вырубишь и топором) был феноменально удачлив. Вследствие этого Берт всегда ожидал от жизни какого-нибудь особенного подлого подвоха, из-за чего всегда был мрачен и подозрителен. Его чувство юмора безболезненно мог переносить только Ян, поэтому они отлично сработались. Помимо того, если Ян говорил, что необходимо найти человека в сером шерстяном пальто (шерсть от овцы такой-то породы, пальто не менее пяти лет, сейчас сукно уже так не делают) – и вот ворсинка от него, Берт обычно очень скоро припоминал, что видел мужчину именно в таком пальто там-то и тогда-то, либо же натыкался на него случайно посреди людной улицы. Остальное было делом техники. Что поделать, подозрительность отлично помогает развивать наблюдательность, а от везения и вовсе никуда не денешься…)