Город на Стиксе - Наталья Земскова Страница 5

— Ужасно. Просто мистика какая-то.

* * *

Материал я закончила только под утро, и, едва лишь забрезжил рассвет, провалилась в лёгкое, феерическое пространство, где не было ни мёртвого Георгия Крутило-ва, ни Города с его тревожным небом, которое ни с того, ни с сего разразилось короткой и мощной грозой, то и дело прорывавшейся в ткань моего сна. Категорически отказываясь просыпаться на эти звуки, я улетела совсем далеко и опять пыталась достичь линии неведомого горизонта, который поминутно плавился, менял обличья и фактуры. Иллюзию разрушил настойчивый звонок в дверь, и, пока я возвращалась в реальность, он трансформировался в наглые и нервные удары. На пороге стояла Жанетта. Я это скорее почувствовала, чем увидела: открыть глаза было невмоготу.

— Ты чего-нибудь ела? — весело спросила она.

— Когда спят, не едят. Ты откуда так рано?

— Я вообще-то — куда. Ты забыла, что мы договаривались? На часах, кстати, полдень с копейками. А в три у нас акция. Вас не проконтролируешь, так ничего не будет.

Жанка деловито прошла на кухню, распотрошила свой пакет и что-то высыпала в раковину.

— Ща сделаю салат, ты — умываться-краситься. Пообедаем и захватим Галину. План такой: прочитаем воззвание миру, а затем можно ехать купаться.

— Может быть, не сегодня? Крутилов…

— Слышала по радио. Ужасно. Только ты понимаешь: сегодня Крутилов, завтра у Галки командировка, дальше я еду. В Германию. Крутилов. Что Крутилов? Он прожил яркую жизнь: создал театр, родил ребенка, — мальчик ведь? — мальчик. Объездил мир и занимался твор-чест-вом! Предел возможного, по-моему. А ты?

— Жан, он талантлив.

— А ты? Ты не талантлива?

— При чем здесь я? Не сравнивай.

— Ну, хорошо. Талант и ты здесь ни при чем. Но каждый проживает свою единственную жизнь, и относиться к ней, как вы с Галиной, — это преступление.

— А как я отношусь?

— В том-то и дело, что никак. Случилось что-то — «Не судьба!» Или наоборот: «Судьба!» Придумали себе какую-то судьбу, сидят и ждут погоды. А мир устроен так, что получаешь то, что заявляешь. Судьба — это фантом. Но я согласна: мы, конечно, в рамках, и надо успевать.

— Все люди в рамках, дорогая.

— Я про рамки пола. У мужчин другое. Мы же… Ты посмотри, на все-про все пятнадцать лет: получить образование, встретить любовь, родить и воспитать детей плюс еще разобраться с профессией. Конфликт между женской и человеческой жизнью. И ведь десять лет уже прошло. Лиз, ты подумай — десять!

— Да, ты права. Ужасно. Что же делать?

— Совершать движения.

— Ну, если мы с тобой не живем человеческой жизнью, то кто тогда уж и живет!

— Дело за малым: наладить как-то женскую.

Сломавшись под ее напором, я принялась собираться. Залезла в душ, который работал, несмотря на июль, достала струящийся в пол сарафан с абсолютно открытой спиной, привычно завязала рыжий хвост, нагрузила себя бижутерией.

Критически окинув меня взглядом, Жанка кивнула, и мы, прошептав «Теперь или никогда», отправились творить свою судьбу.

Но судьба в этот день твориться решительно не желала.

— Девочки, я не могу, — прошелестела Галина, когда мы прибыли на место действия. — Но я буду в группе поддержки.

— Да ты взгляни: знакомых нет, и мы вообще преувеличиваем нашу значимость в глазах людей, — вздохнула Жанетта. — Им не до нас, прекрасных.

— Я не об этом, девочки. — Галка подула на челку, пожала загорелыми плечами. — Дело в том, что проблема отпала.

— Ты решила уйти в монастырь?

— Нет, но.

— Что «но»? Что случилось за эту субботу?

— Не за субботу, а за вечер пятницы.

Завернув в попавшееся под руку летнее кафе, которых я не переношу в принципе, мы недоверчиво приготовились слушать. Похлопав глазами, Галка доложила:

— Позвонил Аркадий.

— И что? — спросили мы, переглянувшись.

— Сказал, что без меня не может.

— Во сколько позвонил?

— Жан, ну, какая разница, во сколько?

— Большая. И?

— Где-то после десяти.

— Так я и знала. — К поздним звонкам Жанка относится критически, объясняя их просто: «Напились и звонят». По ее наблюдениям, серьезно можно рассматривать лишь дневные и утренние звонки. — Трезвый?

— Конечно, трезвый. Пригласил меня на свадьбу.

— На твою? — Я привстала со стула.

— На свадьбу брата.

Возникла мхатовская пауза.

— Ну, и при чем же здесь твоя проблема? Лиз, нет, ты посмотри, реинкарнируется бывший ухажер, пропавший без вести среди зимы, и мы сейчас должны все бросить и бежать на эту свадьбу.

— Нет, не зимой, в середине марта. Мы с ним поссорились.

— В который раз?

— Ну, в третий.

— И он пропал до лета. Лиза, что ты молчишь?

— А что тут скажешь?

Душераздирающая история с Аркадием Гутниковым, главным лирическим героем Галкиной женской жизни, состояла в том, что он появлялся, два-три месяца вел себя прилично, но когда в отношениях назревало нечто устойчивое и даже перспективное, внезапно исчезал без объявления войны. Ровно через такое же время Аркадий возникал вновь, и сюжет повторялся. Всякий раз после разрыва влюбленная Галка переживала трагедию, плавно переходящую в депрессию, но как только в конце ее тоннеля начинал брезжить свет в виде нового кавалера, Гутни-ков материализовывался с очередным «люблю-не могу», и все начиналось по новой. По основным параметрам он был, конечно, жених: работал топ-менеджером в солидной компании, связанной с переработкой нефти, жил в большой квартире-студии, кроме компьютерных игр, вредных привычек не имел и увлекался входящим в моду дайвингом. Что с этим было делать, непонятно. Вернее, понятно: бросать без выражения лица.

— Галя, ты же философ с дипломом, — неожиданно вспомнила я. — Ты знаешь: то, что произошло однажды, может и не повториться, но то, что случилось два раза, будет повторяться еще и еще. Вот и мой опыт показывает…

— А тут не два, тут целых три раза! — возмутилась Жанна. — Сколько ему, тридцать пять? Тридцать пять — и ни одной жены в анамнезе. Тяжелый случай. Это хуже, чем женатый. Ты знаешь, кто он? Бракофоб. Вот ты представь, сколько же баб его пыталось довести до ЗАГСа — не смог никто. И ты напрасно тратишь время. Сама же меня учила, что если отношения перестают развиваться, они начинают сворачиваться: вы ходите по кругу!

— Нет, вы не поняли. Ведь свадьба брата.

— И что?

— А то, что будут родственники, мама с папой там, сестра. И он решил меня представить.