Иллюзия греха - Александра Маринина Страница 5

- А что же Екатерина Бенедиктовна? За ней Бышов непытался ухаживать?

- О, что вы, голубушка, они этот этап прошли лет впятнадцать-шестнадцать. Эдакая детская влюбленность. Потом у Катеньки появилсяжених, она встречалась с ним года полтора или два, пока война не началась.

- И как потом складывались отношения ЕкатериныВенедиктовны и Бышова?

- Очень ровно. Они дружили домами. Ивану нравиласьколлекция картин, которую собрал Катин отец, и он постоянно говорил, что купитих все, если только Катенька соберется продавать.

- Марта Генриховна, насколько мне известно, вашаподруга завещала почти все свои картины музеям, за исключением нескольких,которые она и продала Бышову. Это так?

- Да, это правильно. Она так и сделала.

- А почему она не продала Ивану Елизаровичу всекартины, если он так этого хотел? Ведь они дружили всю жизнь. Почему же она непошла ему навстречу?

- Катя хотела дожить свой век в окружении этих картин.Она видела их рядом с собой всю жизнь и не хотела расставаться с ними до срока.И сначала она действительно предложила Ивану завещать картины в его пользу. Ноон проявил в этой ситуации редкостное благородство. Не хочу, говорит, чтобы тыдумала, будто я с нетерпением жду твоей смерти. Не хочу быть твоим наследником.И тем более не хочу получить эти картины даром. Тогда они и договорились, чтоКатя продаст ему несколько картин, чтобы на жизнь хватило, а остальное завещаетмузеям.

- Почему все-таки завещание было составлено только впользу музеев? Неужели у Екатерины Бенедиктовны не было никаких родственников?

- Да есть у нее родственники, но им картины не нужны.Родня такая дальняя, что они и связей не поддерживают. Это было похоже направду. Екатерина Бенедиктовна бережно хранила получаемые ею письма,поздравительные открытки и телеграммы за много лет, и среди них не было нислова от родственников. И Бышов, и Петр Васильевич Анисковец в один голосутверждали, что где-то какие-то родственники есть по линии отца, но оченьдальние, не то в Мурманске, не то в Магадане, но у Екатерины они не появлялись.Так что не было никаких оснований подозревать их в корыстном интересе кколлекции академика Смагорина.

- Скажите, если бы эти родственники вдруг объявились,Екатерина Бенедиктовна сказала бы вам об этом? - спросила Настя МартуГенриховну.

- Уверена, что сказала бы, - твердо ответила Шульц. -Какой смысл ей скрывать это от меня? Наверняка сказала бы.

- А вообще у нее могли быть от вас тайны?

- О, голубушка, - вздохнула Шульц, - надо было знатьКатю. Она была веселая и открытая, но отнюдь не болтушка. Отнюдь. Если Катяхотела что-то скрыть, ни одна живая душа об этом не узнала бы, смею васзаверить. Она умела молчать и держать язык за зубами как никто. Ее за это оченьценили. С ней можно было поделиться любым секретом и быть в полной уверенности,что дальше ее это не пойдет. Катя ни разу в жизни никого не подвела. Или, кактеперь принято говорить, не заложила. Кто знает, сколько альковных тайн онаунесла с собой в могилу...

Марта Генриховна всхлипнула и приложила платочек к глазам.Впервые за весь такой долгий разговор она позволила себе показать слабость, иНастя в который уже раз за последние дни подумала, что многие молодые напраснонедооценивают стариков. Они намного умнее, чем принято думать в среде тех, комуеще нет сорока, намного хитрее и сильнее духом. А что касается унесенных вмогилу альковных тайн, то это уже интересно. Не в этом ли коренится причина еетрагической и жестокой смерти?

Настя взглянула на часы - половина седьмого. Бедная МартаГенриховна сидит здесь уже больше четырех часов. Ну можно ли так терзатьнемолодую и не очень-то здоровую женщину?

- Спасибо вам, Марта Генриховна, с вашей помощью ятеперь гораздо лучше представляю себе вашу подругу, - тепло сказала Настя. -Могу я предложить вам чай или кофе?

- С удовольствием, - оживилась Шульц. - И я буду вамочень признательна, если вы покажете мне, где тут у вас дамская комната.

Настя виновато улыбнулась. В самом деле, свинство с еестороны так обращаться со свидетелем. Надо было раньше об этом подумать, недожидаясь, пока терпение у нее лопнет. Шульц вышла в туалет, и тут же на столеу Насти звякнул аппарат внутреннего телефона.

- Настасья Павловна, занята? - послышался голосСтасова.

- Свободна. А ты где-то здесь?

- Угу, брожу по коридорам. Можно к тебе на полминуты?

- Валяй. Только без глупостей, у меня свидетель.

- Обижаешь, - фыркнул Стасов. - Любовь не может бытьглупа. Она может быть неудобна. Все, бегу.

Вероятно, он действительно бежал, а может быть, звонил изсоседнего кабинета, во всяком случае, появился он буквально через несколькосекунд. Вместе с ним в кабинет вошла худенькая невысокая девушка с изможденнымлицом, покрытым прыщами. Рядом с ней двухметровый зеленоглазый красавец Стасовказался еще выше, еще плечистее и еще красивее.

- Не мог пройти мимо и не сказать тебе о своих пылкихчувствах, - со смехом заявил Владислав прямо с порога. - Знакомься, это Ирочка,моя бывшая соседка и нынешняя подопечная. Я тебе рассказывал о ней.

- Да-да, я помню, - кивнула Настя. - Очень приятно.Девушка буркнула в ответ что-то невразумительное и даже не улыбнулась.

- Мы выясняли личность некоего Ильяса, - продолжалСтасов как ни в чем не бывало. - Он собирается снять у Иры комнату.

- И как? Он оказался бандитом и убийцей, находящимся врозыске? - пошутила Настя.

- Слава Богу, нет. Его привел нынешний жилец, о котороммы уже все знаем, поэтому установить личность Ильяса было несложно. Обормот,конечно, челнок турецко-египетско-итальянской направленности, но пока чистый.Ни от кого не прячется, руки не замараны, ну если только по мелочи. Вернувшаясяв этот момент Марта Генриховна с любопытством оглядела странную парочку. Удобноусевшийся было на стул Стасов моментально вскочил при появлении пожилойженщины, чем вызвал ее благосклонную улыбку, а Ира вообще никак неотреагировала на ее появление и даже не кивнула в ответ на вежливое"Добрый вечер", произнесенное светским тоном.

- Кому чай, кому кофе? - гостеприимно предложила Настя,выключая кипятильник и доставая из стола чашки, кофе, чай и сахар. - Вам, МартаГенриховна?

- Чаю, пожалуйста.

- И мне чайку, - подал голос Стасов. - А тебе, Ириша?

- Мне не надо, - буркнула девушка. Владислав выпил свойчай в три больших глотка и решительно поднялся.

- Ну все, Настасья Павловна, мы побежим. Спасибо тебеза чай, рад был тебя повидать. Не пропадай, звони.

- И ты не пропадай, - улыбнулась в ответ Настя. МартаГенриховна задумчиво посмотрела вслед Стасову и его спутнице.