Пять рассерженных жен - Людмила Милевская Страница 5

Но это была не Тамарка. Как ни странно, это был ФролПрокофьевич. Он никогда не звонил мне раньше, я даже удивилась откуда у негомой номер, но вида не подала и обрадовалась. После такого сна он был мне уже нечужой.

— Сонечка, поскольку вы все равно придёте на мой деньрождения, я хотел бы обратиться к вам с одной просьбой, — произнёс он хорошопоставленным голосом.

Я испытала противоречивые чувства: с одной стороны настоящийФрол Прокофьевич, статный, симпатичный, одетый с иголочки, воспитанный,образованный, эрудированный и к тому же дамский угодник, а с другой сторонытот, из сна, с тощими местами. Но вместе с тем, у того, из сна, были со мнойотношения, а у этого, настоящего, ещё нет. И кто знает, что у него подкостюмом? Ну, уж Тамарка точно знает.

— Фрол Прокофьевич, — призналась я, — не хочу вас огорчать,но мне не доведётся побывать на вашем дне рождения.

Моё невинное признание по непонятным причинам его ужасноогорчило.

— Почему? — возмутился он. — Как вы можете не придти на мойдень рождения? Такого ещё не бывало. Я ужасно! Ужасно обижусь! Нет, об этом неможет быть и речи! Сейчас же наряжайтесь, я за вами заеду!

— Но если бы вы видели во что я превратилась, вы бы сами нерекомендовали мне этого делать. Я упала с третьего этажа.

Я не лгала, потолок Тамарки был не ниже, во всяком случаетакое осталось у меня впечатление о том потолке. И я с него упала. Однако, ФролПрокофьевич проявил немыслимую для него чёрствость.

— Но говорить-то вы можете? — спросил он.

— Могу, — призналась я.

— Тогда я к вам еду, — и он бросил трубку.

Пулей меня вынесло из постели. Приговаривая «такой мэн,такой мэн» я помчалась в ванную, посмотреть что можно сделать. Глянув на себя взеркало я похоронила желание что-либо исправлять. В таком виде можно смело идтипод пивнуху, там я буду в доску своя — такой приговор я вынесла себе иотправилась к Евгению.

— Женя, ты меня любишь? — спросила я.

— Если ты имеешь ввиду своё лицо, то да, так ты выглядишьгораздо добрей.

— Спасибо, дорогой, ты умеешь поддержать в трудную минуту.Сам признался, никто за язык не тянул, следовательно сейчас пойдёшь, откроешьдверь Фролу Прокофьевичу и скажешь, что меня нет дома.

— А где ты?

— Где угодно: в магазине, в театре, в кино, на свидании, навстрече с читателями!

— С таким лицом? — удивился Евгений.

— Но он-то не знает.

— Но ты же только что ему сообщила.

— О, язык мой — враг мой! — застонала я.

Но долго убиваться по этому поводу мне не пришлось —раздался звонок в дверь. Видимо, Фрол Прокофьевич находился где-то неподалёкуот моего дома. Я в отчаянии закатила глаза и знаками приказала Евгению открытьдверь.

Врать он любил только мне, поэтому нехотя отправился вприхожую, а я на цыпочках за ним, подслушивать. Я тут же поняла, что дело швах,едва приложила ухо к двери. Фрол Прокофьевич был слишком настойчив. Против егопассивной интеллигентной агрессии Евгению не устоять. Дело шло к тому, что ФролПрокофьевич вот-вот расположится на кухне дожидаться меня и парализует жизнь вмоей квартире, ведь туалет и ванна совсем рядом, кто знает какие возникнут уменя потребности? Я буду страдать, а Фрол Прокофьевич попивать кофеёк.

К тому же, совершенно очевидно, что ему изрядно приспичилосо мной поговорить, раз он — вежливый и тактичный — врывается в квартиру,несмотря на все отговорки хозяев. Значит он может ждать долго, очень долго.Этак я потеряю день.

«Пора принимать меры!» — решила я и храбро шагнула вприхожую.

Евгений в это время, не жалея слов, как раз расписывал ФролуПрокофьевичу как внезапно понадобилась я своему издателю, какое важное там унас дело и как не скоро я приду.