Продается шкаф с любовником - Людмила Милевская Страница 5

— Сколько я должен?

— Сотню, — обиженно отрезала дама, благополучно покончив сплатьем и принимаясь за сетчатые чулки.

— Сто рублей? — уточнил Пендраковский.

— Еще «копеек» скажи! — гаркнула дама и, позволив себенепристойный жест, презрительно пояснила:

— Сто евро, козел!

— Так много? — Глаза Пендраковского совершили попыткупереселиться на лоб.

— Не много, а вдвое дешевле, чем остальным. Постояннымклиентам фирма делает скидки, — успокоила его дама и приказала:

— Быстро бабки гони, у меня еще четыре таких же, как ты,импотента.

Вежливо расплатившись, Пендраковский остался один на один сосвоими сомнениями. С одной стороны, крамольного он ничего не помнил, но, сдругой стороны, дама раздета была. Совсем.

И постель!

Кто ее разобрал, если дама сидела в шкафу? И как она вквартиру попала? Ведь кто-то ее впустил.

Кто, если не сам Пендраковский?

И (самое главное!) как эта дама узнала про импотенцию? Симпотенцией обстояло все так секретно, что он сам себе боялся признаться в этомнедуге, а дама откуда-то знает!

Тут уж задумаешься — есть от чего. Больше всегоПендраковского беспокоила фраза, которую дама обронила, прощаясь.

— До встречи, — небрежно сказала она, стремительно выходя изквартиры.

Пендраковский вопросительным эхом за ней повторил:

— До встречи?

— Ну да, позвонишь как обычно. Номер ты знаешь, — бросиладама и была такова.

Вот вам загадка. Несколько дней Пендраковский пребывал всмутных сомнениях, задаваясь вопросом:

«Здоров ли я? Не сошел ли с ума?»

Припоминая визит юной дамы, он прислушивался к своемуорганизму: нет ли сбоев еще?

Сбоев вроде бы не было.

Наконец он успокоился, заглянул в комнату отошедшей в мириной прабабки, увидел свой наследственный шкаф и ушел в другие проблемы.Охваченный нестерпимым желанием иметь кабинет, он еще больше теперь хотелизбавиться от старины. Пендраковский нашел другого оценщика.

На этот раз к нему явился благостный старичок с козлинойбородкой и голосом. Он проблеял с порога:

— Что будем смотреть?

И Пендраковский повел его к ненавистному шкафу.

Антиквар с порога восхищенно воскликнул:

— О! — и метнулся к пастушкам.

Желая рассмотреть горельеф, он решительно распахнулближайшую дверцу и…

И с воплем: «О боже!» — едва не сшиб Пендраковского с ног.Тот в ужасе закричал:

— Что, снова дама?!

И сильно ошибся: на этот раз в шкафу сидел симпатичныймужчина. Юный и голый.

— Вы кто?! — покрываясь холодным потом, спросилПендраковский.

— Да ладно, противный, — кокетливо отмахнулся в ответнезнакомец, вылезая из шкафа и поражая всех своими размерами.

Разумеется, размерами в самом приличном смысле: с егокомплекцией работать бы в кузнице, а не прятаться по пыльным шкафам.

Антиквар — застарелый, неисправимый «натурал», не понимающийголубых продвинутых веяний — в брезгливом ужасе и смущении вылетел из квартиры,а Пендраковский вынужден был остаться.

На этот раз он не стал препираться: рост, плечи и кулакинезваного гостя к лишним вопросам не располагали. Поэтому Пендраковский сразуспросил:

— Что я вам должен?

И с приятным изумлением услышал в ответ:

— Да ладно, противный, ты уже расплатился. Будто не знаешь,я беру вперед.

От такой наглости, от такого цинизма Пендраковского едва нестошнило. Однако он учел габариты мужчины и сдержался. Он простился с нимвежливо даже тогда, когда, цепенея, услышал;

— До скорого, пупсик, встретимся как обычно, я буду ждать.

Фраза наводила на грустные мысли. Пендраковский, свирепея,подумал: «Моя крыша съезжает, а чертов шкаф на месте стоит, будь он проклят!»

Желание избавиться от подарка прабабки стало стольнестерпимым, что Пендраковский готов был наброситься на несчастный шкаф стопором.

Слава богу, разум взял верх над эмоциями, и вскоре былприглашен новый оценщик.

На этот раз запуганный неудачами Пендраковский проявилосторожность и бдительность. Когда в квартире раздался звонок, он не сразуотправился к антиквару, а предварительно заглянул в «чертов шкаф» — иначе ужеПендраковский и не называл подарок прабабки.

Шкаф был пуст.

Облегченно вздохнув, Пендраковский подумал:

«Кажется, пронесло».

И смело открыл оценщику дверь.

Новый антиквар оказался здоровущим детиной.

Илья Муромец, Геркулес и Терминатор, вместе взятые (говоряязыком современным), «не трепыхаются и отдыхают».

— Итак! — рявкнул детина и в предвкушении удовольствияпроследовал к шкафу.

Пендраковский держался к антиквару поближе.

Тот скупо восхитился овечками, пастухами, пастушками изадорно спросил:

— А внутренности в каком состоянии?

— Мои? — отшатнулся хозяин.

— Ваши зачем мне?

— Ах, вы про шкаф.

Пендраковский хихикнул заискивающе и поспешно заверил:

— Внутренности сохранились отлично. Даже лучше, чем шкаф.

— Проверим, — сказал антиквар, решительно открывая дверцу.

Дальнейшее произошло молниеносно, Пендраковский даже неуловил, каким фантастическим образом улегся он у ног антиквара. В позе, весьманеудобной. Но не поза занимала его: горела щека. И не просто горела, астремительно раздувалась, наползая на глаз.

Однако долго заниматься щекой Пендраковскому не позволили.Его подняли, внушительно потрясли и с криком: «Скотина! Ты все нарочноподстроил!» — пустили в высокий полет.

Согласно закону притяжения, полет завершился падением.Пролетев метров пять, Пендраковский приземлился в гостиной.

Теперь его мучило многое: боль в щеке, в пояснице, в боку ижелание знать, почему он летает.

На первый взгляд причин для левитации не наблюдалось: крыльяне выросли, а вес, напротив, за последние годы изрядно возрос.

Но (увы!) именно на свой взгляд Пендраковский и не могположиться. Взгляд был неточным по причине затекшего глаза. Уже и второго.