Третье пророчество - Олег Вакуловский Страница 5

Рабе впервые увидел дом рейхсфюрера своими глазами и подивился тому, как можно было его покупать, да еще влезая ради этого в долги. Более уродливого и неприветливого здания видеть ему раньше никогда не приходилось. Рабе показалось, что не то чтобы жить в таком доме, даже наблюдать его с безопасного расстояния – и то почему-то было страшно. Объяснить такую покупку можно было разве что близостью этого мрачного жилища с крепостью Вевельсбург. Штандартенфюреру оставалось туда ехать не более пятнадцати – двадцати минут.

Хотя, может быть, как раз мрачность и привлекла рейхсфюрера, продолжал размышлять Рабе. Он уже рассмотрел дом и теперь снова набрал скорость. Может быть, Гиммлер выбрал этот веселенький домик для того, чтобы проводить здесь какие-нибудь свои тайные мессы.

Сам Дитер Рабе не относился к поклонникам модных в СС тайных знаний. Мода эта шла от верхов, многие вожди в рейхе, включая фюрера, начали свою карьеру в тайных мистических обществах. Гиммлер, кстати сказать, в них отметиться не успел, он вообще поначалу был на обочине, пока солнце национал-социализма еще только вставало над страной. Может быть, поэтому он так активно постарался наверстать упущенное, когда уже добился власти.

Рабе в отличие от охотно играющих в мистику старших товарищей всегда оставался трезвомыслящим прагматиком. Именно прагматизм и привел его в свое время в СС, когда он понял, что для быстрого карьерного роста членство в этой организации ему совершенно необходимо. Хорошо владея испанским и португальским, он начал карьеру в министерстве иностранных дел и зарекомендовал себя специалистом по Иберийскому полуострову. Вскоре, однако, Рабе сменил место службы, перейдя в абвер. «Иберийцы» активно потребовались военной разведке. На то было несколько причин. Географическое положение этого южно-европейского региона само по себе делало его оптимальным плацдармом для ведения радиотехнической разведки во всем мире. Та же география подразумевала самые широкие возможности для военно-морских сил. Кроме того, полуостров с начала войны превратился в своеобразный предбанник для разведывательной сети в Южной Америке, откуда планировались уже операции против Соединенных Штатов. Наконец, именно на Иберийском полуострове шеф военной разведки адмирал Канарис располагал самыми широкими связями и огромным влиянием. Словом, Испания и Португалия были переполнены конспиративными базами и связными точками абвера.

* * *

Штандартенфюрер Рабе предполагал, что именно в качестве специалиста по этому региону он и понадобился теперь рейхсфюреру СС. Судя по назойливым вызовам радио, дело носило весьма срочный характер. Вот, пожалуй, и все, о чем мог догадываться Рабе, подъезжая к крепости Вевельсбург.

Миновав три поста охраны, «мерседес» Рабе въехал в просторный внутренний двор крепости. Он слышал раньше разные рассказы о том, как устроена жизнь в этой таинственной крепости, но сам видел ее сейчас впервые.

Первое, что бросалось в глаза: тщательный косметический ремонт как с внешней стороны зданий, так и в помещениях. Одной из главных целей ремонта было, судя по всему, полное уничтожение любых напоминаний о том, что некогда эта крепость служила резиденцией местного епископа. Кресты и любая другая христианская символика были сбиты или стерты со стен, мебель, на которой могли находиться церковные символы, заменена. Вместо церковных знаков теперь везде красовались другие – древнегерманские руны. Они должны были напоминать членам СС, что жизнь в этой организации подчинена руническому календарю и языческим традициям и праздникам. В бывшей молельной, которая находилась в отдельном отсеке крепости, отныне располагался зал обергруппенфюреров СС с двенадцатью каменными креслами и свастикой, вмонтированной под купол.

Пожалуй, единственными помещениями, которые не претерпели никаких изменений, были темницы и камеры пыток со старинными инструментами, оставшиеся в крепости со времен святой инквизиции. Их рейхсфюрер распорядился оставить в качестве назидательного исторического памятника.

* * *

У рейхсфюрера с церковью были сложные отношения. Именно Гиммлер – некогда достаточно набожный человек – стал в нацистской партии одним из тех, кто призывал к открытому конфликту с церковниками. Гремучая смесь древнегерманского язычества и восточных оккультных знаний, которая так сильно пьянила головы некоторым вождям, сама по себе исключала любые благопристойные отношения с лютеранской и католической церковью. И все же это была второстепенная причина. Первая же, и главная, заключалась в том, что сама идеология национал-социализма задумывалась как религия, и потому никакая другая религия рейху уже была не нужна. Речь шла о господстве над разумом и сознанием нации, а христианская церковь как раз в этом могла вполне успешно конкурировать с вождями рейха, что последних несколько огорчало.

Но так или иначе война до победного конца с церковью у рейхсмаршала СС не удалась. Попытки тотального запрета на посещения христианских храмов и соблюдение христианских обычаев ничего не принесли, кроме ропота недовольства, который стал отчетливо слышен в корпусе СС. И тогда пришлось пойти на попятную, очень осторожно соблюдая довольно шаткий баланс между репрессиями против деятелей церкви и некоторых послаблений в общей атаке на религию. Запреты на приверженность христианским традициям задним числом были ослаблены, – просто перестали наказывать тех, кто их нарушал. Позже пришлось отменить и сами запреты. В эту ситуацию то и дело еще вмешивался Ватикан, с которым Берлин играл в особую игру, пытаясь добиться от папы признания. Святой Престол вел себя при этом, с точки зрения Берлина, изменчиво и нелогично.

* * *

Штандартенфюрер Дитрих Рабе не зря размышлял на эти темы, пока поднимался в приемную рейхсфюрера вслед за младшим адъютантом, встретившим его на пороге главного корпуса. Именно о Святом Престоле и собирался поговорить с офицером абвера рейхсфюрер СС.

Кабинет Гиммлера был сильно затемнен. «Вероятно, ему так удобнее рассуждать о любимых мистических материях», – довольно неприязненно подумал про себя штандартенфюрер Рабе, оказавшись один на один с шефом СС. Он, наверное, и ездит все время в такую даль, в этот Вевельсбург, чтобы только ощутить себя в великом магическом треугольнике этаким Мерлином рейха. Пожалуй, только этим и можно было объяснить не очень логичное с точки зрения ситуации и географии расположение столицы СС – в западных германских лесах, вдали от берлинского центра всей политической и военной жизни. «Сколько же времени и горючего уходит впустую, и это когда нация воюет!» – уныло подумал Рабе. Впрочем, эту совсем уж неуместную мысль он быстро отогнал от себя. Нельзя было сказать, что поездка в вевельсбургскую резиденцию Гиммлера оказалась Рабе в тягость. Не так уж часто тебе в жизни выпадает шанс, если вообще выпадает, – обсудить с глазу на глаз с рейхсфюрером СС какие-то государственные секреты. Именно так складываются блестящие карьеры.

Гиммлер сделал вид, что штандартенфюрер своим визитом оторвал его от каких-то очень важных дел. «Можно подумать, не по твоей милости меня вызывали по радио каждые полчаса», – заметил про себя Рабе. Он обратил внимание на то, что теперь рейхсфюрер играл одну из своих любимых ролей – мудрую невозмутимость.