Афинский яд - Маргарет Дуди Страница 5

Я намеренно пропустил мимо ушей вопрос Феодора о яде, понимая, что разговор на подобную тему едва ли приятен Аристотелю. Ведь для Основателя Ликея казнь Сократа была не просто полузабытым историческим фактом. Все же этот вопрос не выходил у меня из головы, ибо я, считавший своим долгом уверить Феодора в том, что знаю практически все, вдруг не смог ему ответить. И позже, в Ликее, я вернулся к мыслям о проклятой цикуте. «Ликеем» часто именуют всю территорию к западу от городских стен, но сейчас я говорю об основанной Аристотелем академии, расположенной в живописной, плодородной местности чуть южнее Ликабета. Здесь, среди деревьев, на покрытой изумрудной травой равнине мальчики занимаются гимнастикой, а молодые воины — строевой подготовкой. И здесь Аристотель решил основать свою школу, и повелел воздвигнуть здания, число которых постоянно росло, вместе со стопками книг на полках его личной библиотеки. Как любой чужеземец, метек, Аристотель не имел права владеть домом или землей в Афинах (вот почему он не мог унаследовать Академию Платона, даже если бы последний выразил такое желание). Постройки на территории Ликея формально принадлежали государству или частным лицам, которые «сдавали» их философу.

Я пришел в Ликей, надеясь, что ученые подскажут, как легче всего добраться до островов Родос и Кос, ибо подозревал, что вскоре мне придется туда отправиться. Я уже заметил, что многое здесь изменилось с тех пор, как я закончил учебу. Сейчас главные ученые Аристотеля были заняты колоссальным трудом: пытались описать всех существующих животных и разделить их на виды.

Эвдемий Родосский встретил меня очень приветливо. Мне нравился этот симпатичный, веселый мужчина средних лет, блестящий оратор и талантливый учитель. Его сопровождал Деметрий из Фалерона, божественно прекрасный юноша, которому едва ли минуло больше девятнадцати зим. Деметрий был обладателем золотых кудрей и прямого носа, словно выточенного резцом скульптора, и его благородный профиль воскрешал в памяти великие творения искусства. Меня удивляло, что этот прекрасный юный афинянин столь предан Аристотелю и так увлечен изучением животного мира и прочих областей знания, интересных Учителю. Гиппарх Аргосский имел гораздо более скромную наружность: это был серьезный молодой человек с несколько лошадиным лицом.

— Да будет тебе известно, — сказал Эвдемий, — мы изучаем не только природу и жизнедеятельность моллюсков да пчел. Мы также работаем над небольшим трактатом о политическом устройстве Афин. Этот труд, когда будет закончен, может принести большую пользу людям.

— Я думал, книги пишет Аристотель, но ты говоришь «мы». Как вы можете писать все вместе?

— Вообще-то эта книга — главным образом плод трудов ученых, — объяснил лошадиноликий Гиппарх. — Мы обсуждаем ее с Аристотелем и, разумеется, черпаем вдохновение в его словах. А потом вместе работаем над черновым вариантом: каждый пишет свою часть.

— Сложная система, — с сомнением проговорил я.

— Не такая уж сложная, — возразил Эвдемий. — Гиппарх имеет в виду, что каждый из нас находит какой-то материал, а потом мы объединяем результаты. Закончив работу над очередным разделом, мы еще раз просматриваем его и даже вслух читаем текст, чтобы найти ошибки.

— Ошибки есть всегда, — вставил Деметрий.

— Если нас удовлетворяет результат, мы отдаем отрывок Аристотелю. Учитель правит его и дополняет собственными высказываниями, которые мы включаем в итоговый вариант. Это трактат Аристотеля об Афинах, но, по существу, и наш тоже. Видишь, принцип работы почти тот же, что и с книгами о животных.

— Неужели? — Меня покоробило это сравнение Афин с животными. — Не представляю, что вы можете написать. Ведь большинство из вас — чужеземцы.

Это была чистая правда. Все мои ученые собеседники, исключая, разумеется, Деметрия, родились за пределами Афин: и Феофраст, и Эвдемий, и даже сам Аристотель. Что знают чужеземцы об Афинах, чтобы писать о них трактаты? Раздраженный, я не сумел сдержать неучтивые слова. Положение спас Эвдемий.

— Верно, — мягко ответил он. — Ты только что назвал одну из причин, по которой мы взялись за этот труд. Мы хотим, чтобы чужеземцы смогли понять Афины и превосходное политическое устройство города. Ведь даже сами афиняне не ценят свой город по достоинству.

— Это исторический трактат?

— Нет, не совсем. Хотя, конечно, мы опираемся на труды историков, тем более что многие из нас принадлежат к их числу. Например, Фанодем, сын Диилла, пишет сейчас огромную книгу по истории Аттики. На это уходит значительная часть его денег, тех, которые он не успел пожертвовать на организацию религиозных празднеств.

— Первая часть нашего трактата, — начал рассказывать Гиппарх, — представляет собой краткий исторический обзор, причем особое внимание мы уделяем правлению Тридцати Тиранов, падению демократического режима и его последующему восстановлению. Аристотель считает, что люди должны ясно осознавать, какая опасность грозит государству, в котором отсутствует баланс. Следующая часть посвящена рассказу о том, как функционирует город.