Проклятый манускрипт - Филипп Ванденберг Страница 5

— Вы, наверное, мельник в этой красивой местности? — крикнула Афра и, не дожидаясь ответа, добавила: — На два слова!

Широкое лицо исчезло в окне, и Афра направилась ко входу. И тут же в дверях появилась женщина с полными плечами и округлыми формами. Она выжидающе сложила руки на груди. Не сказав ни слова, женщина окинула Афру недовольным взглядом, как непрошеного гостя. Наконец появился мельник. Он заметил неприязненный вид жены, и выражение на его поначалу приветливом лице немедленно сменилось другим.

— Цыганка какая-нибудь, из Индии? — презрительно ухмыльнулся он. — Из тех, которые не говорят на нашем языке и не крещены, как евреи? Мы не подаем, а таким, как ты, и подавно!

Мельники были известны своей скупостью — одному Богу известно, почему так сложилось, — но Афра не позволила себя испугать. Ее пышные темные волосы и загоревшая от работы на улице кожа могли создать впечатление, что она принадлежит к народу цыган, которые приходили с востока и проносились по стране, как стая саранчи.

Поэтому она уверенно, едва ли не злобно, ответила:

— Я знаю ваш язык так же хорошо, как и вы, и крещена я тоже, хотя это было и не так давно, как крестили вас. Ну что, теперь выслушаете меня?

Эти слова моментально изменили враждебное отношение мельничихи на прямо противоположное, и она нашла для Афры приветливые слова:

— Не принимай его слова близко к сердцу, он добрый, благочестивый человек. Но не проходит и дня, которым Бог позволяет настать, чтобы какие-нибудь боящиеся работы оборванцы не стали у нас попрошайничать. Если бы мы всем что-то подавали, самим есть было бы нечего.

— Я не попрошайничать пришла, — ответила Афра, — я ищу работу. Я была дворовой служанкой с двенадцати лет и работать умею.

— Еще один едок на мою голову! — возмущенно завопил мельник. — У нас двое подмастерьев и четверо маленьких голодных ртов, нет, иди дальше, не отнимай у нас время! — При этом он махнул рукой в ту сторону, откуда она пришла.

Афра увидела, что с мельником ничего не получится, и хотела уже уйти, когда полная женщина ткнула своего мужа кулаком в бок и попыталась образумить:

— Служанка мне бы не помешала, а если она еще и работящая, то почему бы нам не воспользоваться ее услугами? По ней не похоже, что она нас объест.

— Делай что хочешь, — обиженно заявил мельник и исчез в доме, чтобы продолжить работу.

Мельничиха, извиняясь, пожала плечами.

— Он добрый, благочестивый человек, — повторила она и подтвердила свои слова кивком головы. — А ты? Как тебя зовут-то?

— Афра, — ответила девушка.

— А как у тебя с набожностью?

— Набожностью? — смущенно переспросила Афра. С набожностью у нее было не очень. Это нужно было признать. Она была в ссоре с Богом, с Господом, который так плохо с ней обошелся. Всю свою жизнь она соблюдала заповеди Церкви, исповедовалась в малейших провинностях и отрабатывала епитимью. Почему же Господь Бог отвернулся от нее?

— Наверное, с набожностью у тебя не очень хорошо, — сказала мельничиха, заметив колебания Афры.

— Ничего подобного! — возмутилась та. — Я принимала все святые таинства, которые положены мне по возрасту, а «Аве Мария» я могу прочесть даже по-латыни, чего даже большинство священников не могут, — и, не дожидаясь, пока мельничиха отреагирует, начала: — Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui…

Мельничиха сделала большие глаза и в благоговении сложила руки на своей огромной груди. Когда Афра закончила, женщина неуверенно сказала:

— Поклянись Господом и всеми святыми, что ты ничего не украла и тебя не в чем упрекнуть. Поклянись!

— С удовольствием! — ответила Афра и подняла правую руку. — Причина, по которой я стою у ваших дверей, заключается в безбожности ландфогта, который силой лишил меня невинности.

Мельничиха поспешно осенила себя многократным крестным знамением. Наконец она сказала:

— Ты сильная, Афра. И наверняка справишься.

Афра кивнула и пошла за мельничихой в дом, где бушевали четверо маленьких детей — самому младшему из них было, наверное, года два. Когда они увидели незнакомку, старшая девочка лет восьми закричала:

— Цыганка, цыганка! Пусть она уйдет!

— Не обращай внимания на детей, — сказала толстая мельничиха. — Я им строго-настрого запретила разговаривать с незнакомыми. Как я уже говорила, здесь бродит много голодранцев. Воруют, как сороки, не останавливаются даже перед похищением детей, спокойно торгуют ими.

— Чужая ведьма должна уйти! — повторила старшая девочка. — Я ее боюсь.

Произнося ласковые слова, Афра попробовала подольститься к детям. Но когда она попыталась погладить старшую девочку по щеке, малышка расцарапала Афре лицо и закричала:

— Не трогай меня, ведьма!

Наконец путем долгих уговоров матери удалось угомонить разбушевавшихся детей, и мельничиха показала Афре ее угол в большой темной комнате, занимавшей весь верхний этаж мельницы. Здесь, под недоверчивым взглядом мельничихи, Афра положила свой узелок.

— И откуда только молодая девушка может знать «Аве Мария» по-латыни? — поинтересовалась толстуха, которую глубоко потрясли познания Афры. — Ты, случаем, не сбежала из монастыря, где такому учат?

— Да что вы, госпожа мельничиха, — засмеялась Афра, не ответив на вопрос, — все именно так, как я сказала, и никак иначе.

Повсюду в доме раздавались звуки вращающегося колеса, прерывавшиеся ритмом пенящейся воды, плескавшейся в глубине на лопастях колеса. Первые ночи Афра не могла уснуть, но постепенно привыкла к новым шорохам. Ей даже удалось завоевать доверие детей мельника. Работники относились к ней предупредительно, и, казалось, все начинало налаживаться.

Но на праздник Сесилии и Феломены пришла беда. Темные низкие тучи проносились над землей, гонимые ледяным ветром. Сначала начался небольшой дождь. Он все усиливался, а потом с небес словно обрушились полноводные горные ручьи. Ручей, вращавший мельницу, ширина которого обычно не превышала десять локтей, вышел из берегов и стал похож на бушующую реку.

Деваться было некуда, и мельник открыл шлюзы, а работники начали поспешно копать яму, чтобы разделить несущуюся массу грязной воды. С ужасом наблюдал мельник за тем, как огромное колесо вращалось все быстрей и быстрей.

Четверо суток спустя небеса сжалились и дождь утих, но ручей продолжал бушевать, вращая колесо мельницы с огромной скоростью. По ночам мельник дежурил, чтобы через короткие промежутки времени смазывать деревянные осевые подшипники говяжьим жиром, и уже думал, что все самое страшное позади, когда на шестой день рано утром случилась катастрофа.

Казалось, что дрожит земля. С громким треском колесо раскололось натрое. Не встречая препятствий, вода перелилась через плотину и затопила нижний этаж мельницы. К счастью, все ее обитатели находились на верхнем этаже. Дети испугались И спрятались в юбках матери, бормотавшей одну и ту же молитву. Афра тоже испугалась и от страха вцепилась в Ламберта, самого старшего из работников мельницы.