Серебряная река - Бен Ричардс Страница 5

– Привет!

Это была Марианна.

Ник почувствовал, как его тело напряглось. В голове застучало. Разве он не оставил включенным автоответчик? Вроде бы оставил. Должно быть, Кейтлин выключила его. Он сердито посмотрел на нее, но она читала на диване лежа и не заметила его взгляда. Кейтлин много и увлеченно читала. Ее интересы в чтении были на редкость разносторонними – сказывалось влияние семьи. Кейтлин читала быстро, но при этом внимательно, кроме того, такие книги, которые большинство людей не читает, а только делает вид, что прочли. За несколько последних месяцев она на глазах Ника переварила Маркса, историю французских секретных служб и «Золотую чашу» [6]. В данный момент она поглощала книгу о богатствах семейства Гуггенхаймов.

– Привет. Как твои дела? – спросил Ник Марианну без всякого выражения.

– Как будто это тебе интересно…

– Хорошо, не интересно. Я просто старался быть вежливым. Что тебе нужно?

Кейтлин перевернулась на диване, быстро сообразив по тону Ника, кто это звонит. Она стала гримасничать, изображая пальцем петлю, затянутую вокруг шеи, и высовывая язык, как у висельника.

– Ты один? Или с тобой эта женщина?

– Да, она здесь. Она здесь живет. Послушай, Марианна, что тебе нужно? Давай не будем тратить время на бессмысленный обмен оскорблениями.

– Я хочу узнать, не можем ли мы поменять наши планы на уикенд. Не можешь ли ты взять Розу в субботу, а не в пятницу?

Ник затаил дыхание, представив, какова была бы реакция Марианны, если бы он обратился к ней с такой же просьбой.

– А в чем дело? – Он почувствовал, что сжимает трубку с такой силой, что рука начала болеть. Он ослабил хватку и потянулся за сигаретами, таща за собой телефон, насколько позволяла длина провода, чтобы достать и пепельницу. Телефон свалился со стола. Ник поднял его.

– Ты еще слушаешь?

– Да. Послушай, Ник, я не обязана объяснять тебе причины. Просто ответ дай мне.

– Я делаю тебе одолжение. У меня уже есть планы на субботний вечер, поэтому я думаю, что у меня есть право поинтересоваться причиной.

– Одолжение! Ты шутишь? Один вечер в неделю, который ты проводишь с ребенком, это одолжение для меня?

Кейтлин стояла теперь на диване на коленях, энергично тряся головой и размахивая пальцем. «Нет, – говорила ее гримаса. – Нет, нет, нет, нет».

– Я же не пытаюсь избавиться от своих обязанностей. Однако у нас была договоренность…

– Ладно. Подруга купила мне билет в театр. В качестве сюрприза. Билет дорогой, и я не хочу ее обидеть. Я предлагаю просто поменять день, не бог весть что.

– Хорошо, договорились.

Кейтлин в отчаянии закатила глаза и перевернулась на спину. Она лежала на диване, согнув колени, вытянув руки вдоль тела, и смотрела в потолок.

– Но, Марианна, пожалуйста, так больше не делай. Или хотя бы предупреждай меня заблаговременно. – Он снова попытался дотянуться до пепельницы, и телефон передвинулся на край стола. Ник сдался и стряхнул пепел на старую банковскую выписку. Кейтлин встала и гордо вышла из комнаты. Ник чуть не рассмеялся – ей не хватало только хвоста, которым можно было раздраженно хлестать себя по бокам.

– Я должна напомнить тебе, Ник, что ты удобно устроился. Поэтому не надо читать мне лекции о том, что я должна и чего не должна делать.

– Я не желаю опять спорить по этому поводу. В какое время в субботу?

– Я завезу ее днем, около половины пятого.

– Тебе не кажется, что это должен быть вопрос? Например: «В половине пятого, тебе удобно будет?» Ладно, договорились. Но, Марианна, ты приходишь, прощаешься с Розой и уходишь. И все. Ты не будешь искать ссоры и не станешь отпускать ехидные замечания в присутствии девочки.

– Ты подлец, Ник. И не я одна так считаю. Я разговаривала с Джудит…

– Марианна, мне абсолютно наплевать на то, что думает Джудит. До субботы.

Ник положил трубку, сел на диван и стал тереть глаза, пока не почувствовал боль. Подняв голову, он стал рассматривать свое отражение в зеркале на противоположной стене. Поразительно, подумал он, как обернулись дела. Почему он чувствовал ненависть и презрение к той, с которой был когда– то так близок, с кем вместе смеялся, делился мыслями, занимался любовью? Любовь! Сейчас ее было так же невозможно вообразить себе, как и бесконечность. Его ненависть, как спирт при перегонке, со временем становилась все более крепкой, чистой и сильнодействующей. Однако избавиться от Марианны было нельзя: она подцепила его на крючок, и разорвать связь между ними невозможно. Его дочь Роза, которой он никогда не хотел, – неопровержимое физическое доказательство их прошлого, их любви.