Пять похищенных монахов - Юрий Коваль Страница 5
Пять похищенных монахов - Юрий Коваль читать онлайн бесплатно
– А, музыканты, прошу, пожалуйста. Можете заходить.
– А чего нам заходить, – ответил Крендель. – Нам заходить нечего.
– Вот тебе раз, – сказал Жилец. – Да заходите же, раз пришли.
– А чего нам заходить, – повторил Крендель, проходя в комнату. – Нам заходить нечего.
В пасмурной комнате Жильца Крендель помрачнел и был похож сейчас на слесаря-сантехника, которого вызвали чинить умывальник. Неприветливо глядел он на измятую кровать, на ботинок, который стоял у кровати и на другой ботинок, отошедший от первого на несколько шагов.
– Вот видите, – сказал Жилец. – Живу монах монахом. Один как перст.
– Монахом? – спросил Крендель.
– Да, – подтвердил Жилец. – Монах монахом.
– Как же это?
– А так. Один в двухкомнатной квартире и во всем мире. Так что близкого существа не имею. А ты один живешь или нет?
– Я? – удивился Крендель.
– Ты, – подтвердил Жилец.
– Не один я. Вон Юрка – брат, да мама с папой на Севере.
– Ерунда все это, – сказал Жилец. – Мираж.
– Как это так! У меня и мать, и отец, и бабушка Волк да в школе приятели, в голубином клубе, да вон Юрка-брат.
– И Юрка-брат, и мать, и отец, а все равно один ты на этом свете. Понимает ли тебя кто-нибудь?
– Да вон Юрка-то брат, – сказал Крендель, показывая на меня. – Чего ж ему не понять?
– До глубины души понимает он тебя, Юрка-то брат? – допытывался Жилец.
– А чего ж ему не понять?
Я ему головой киваю: еще бы, дескать.
– Нет, милый, – сказал Жилец. – Не понимает он тебя, и никому тебя не понять – не только Юрке-брату.
Я и вправду ничего не понимал, а только глядел на Жильца.
Но тут Крендель, которого никто не понимает, прищурился, подошел поближе к Жильцу и сказал:
– Где монахи?
– Какие монахи?
– Которых вы увели.
– Я? Монахов? – вскипел Жилец. – Что вы дурака валяете?!
– А это что такое, гражданин? – сказал тогда Крендель и поднес к самому носу Жильца голубиное перо.
Жилец слегка покраснел, взял в руки перо, дунул на него и сказал:
– Ах это! Ну, это – виноват.
– Виноват, – сказал Жилец, и тут же мне стало стыдно.
Был Жилец как Жилец – Николай Эхо, и до самой последней минуты я был уверен, что он не брал голубей. А теперь, как ни крути, надо было посмотреть ему в глаза.
– Виноват, – повторил Жилец. – Они под кроватью.
Крендель упал на колени и заглянул под кровать.
– Что такое? – сказал он. – Здесь ничего нету.
– Как нету? – возразил Жилец, нырнул под кровать и вытащил оттуда плоский деревянный чемоданчик.
– Что это? – вздрогнул Крендель, и глаза его расширились.
– Чемодан, – объяснил Жилец. – Вы уж меня простите великодушно.
Он нажал большим пальцем серебряный замок, и крышка чемоданчика открылась.
– Сожрал! – закричал Крендель. – Всех сожрал, окаянный!
В чемоданчике лежал ворох сизых, белых и коричневых перьев.
– Всех монахов сожрал! – повторил Крендель, и слеза покатилась по его лицу.
– Что это вы городите? Не ел я никаких монахов.
– Слопал, слопал, – твердил Крендель. – Сожрал. По глазам вижу.
– Позвольте, – сказал Жилец, раздражаясь. – Я не ел никаких монахов.
– А это что?
– Перья. И вообще попрошу вас не орать и разговаривать со мной на «вы», а не то живо отсюда вылетите.
– Всех монахов сожрал, – в отчаянии повторил Крендель. – А из перьев хочет подушку сделать!
– Подушку? – изумился Жилец, широко раскрыв свои голубые, оказывается, глаза.
– А что ж еще? Конечно, подушку.
– «Подушку», – повторил Жилец с недоумением и затаенной болью, сморщился, задумался, устало потер лоб. – Что ж, – сказал он, горько усмехнувшись. – Наверно, и вправду надо бы сделать подушку. Кому все это нужно? Зачем?
Он рассеянно прошелся по комнате, придвинул стул к шкафу, обреченно взгромоздился на него.
– Надо сделать подушку. Вы правы, ребята.
Вздыхая, Жилец достал со шкафа четырехугольный коричневый предмет, и вправду похожий на подушку, рукавом обтер с него пыль и кинул сверху прямо на стол. От тяжкого удара стол ухнул и присел.
– Вот, – сказал Жилец, – таких подушек у меня четырнадцать штук.
Перед нами на столе лежал увесистый и пухлый, в кожу оплетенный альбом. На обложке его золотом было вытиснено:
ПЕРЬЯ ПТИЦ ВСЕГО ЗЕМНОГО ШАРА.
СОБРАЛ НИКОЛАЙ ЭХО.
МОСКВА.
Крендель протянул к альбому руку, открыл обложку, и мы увидели яркие, веером разложенные перья перепелок и кекликов, удодов и уларов, сарычей и орлов. Каждое перо имело собственный карманчик с надписью вроде: «рулевые балабана» или «маховые буланого козодоя».
– Птицы летают и роняют перья, – говорил Жилец. – А я хожу и собираю их, ведь каждое перо – это письмо птицы на землю. Вот посмотрите – перо вальдшнепа. На вид скромное, но какой цвет, какая мысль, какое благородство…
– «Какая мысль, какое благородство»! – потерянно повторил Крендель. – А там что, в чемоданчике?
– Ничего особенного, – махнул рукой Жилец. – В основном – сойка, свиристель. Неразобранная часть коллекции. Маховые перья вашего монаха. Вчера подобрал у голубятни.
Крендель побелел.
– «Какая мысль, какое благородство»! – бубнил он и пятился к двери. – Вы это… вы уж это… Простите уж…
– Еще бы, – смущался я.
– Да ладно, чего там, – говорил Жилец, – заходите еще, о жизни потолкуем, на перья поглядим.
– Еще бы, еще бы, – твердил я, глядя на закрывающуюся дверь.
В переулке фонарей еще не зажгли. Сумрачно было во дворах, темно в подворотнях.
К вечеру многие жильцы вышли на улицу поболтать, подышать воздухом. Вдаль по всему переулку до Крестьянской заставы, по двое, по трое, кучками, они торчали у ворот и подъездов. У нашего дома даже собралась небольшая толпа: Райка Паукова, бабушка Волк, а с ними знакомые и незнакомые люди из соседних домов и пришлый народ, из Жевлюкова переулка.
Из толпы доносились обрывки слов и разговоров:
– И что ж, их прямо в рясе повели?
– Денег полный чемодан…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments