Семья Спеллман расследует… - Лиза Лутц Страница 5

Мы с Дэвидом начали работать на «Частное сыскное агентство Спеллманов», когда ему было четырнадцать, а мне двенадцать. И хоть я уже зарекомендовала себя как трудный ребенок, мои профессиональные навыки иногда приятно удивляли родителей. Можно сказать, я с готовностью нарушала общественные правила и посягала на личное пространство других людей.

Начинали мы с мусора. Это была первая работа, которую нам позволили делать. Мама с папой забирали отходы от дома объекта (когда мусор выставляют на улицу, он перестает быть частной собственностью) и привозили в контору.

Я надевала толстые резиновые перчатки (а иногда и зажим для носа) и принималась за сортировку мусора: отделяла сокровища от барахла. Мама давала нам с Дэвидом одинаковые указания: банковские квитанции, счета, письма, бумаги – оставлять; все, что некогда было съедобным или содержит биологические жидкости, – выбрасывать. Я часто приходила к выводу, что указания эти неполные. Вы удивитесь, сколько вещей нельзя отнести к той или иной категории. Мусорология нередко вызывала у Дэвида серьезные болезни, и к пятнадцати годам его освободили от этого занятия.

Когда мне исполнилось тринадцать, мама научила меня работать с разного рода документами. Чаще всего приходилось изучать прошлое объекта и его судимости, если они имелись. Опять-таки задание простое: нарыть компромат. Когда компромата не было, мы очень расстраивались. Люди – те, которых мы знали по имени или номеру социальной страховки, – разочаровывали нас, если были чисты.

Проверка прошлого объекта – самая тяжелая и грязная работа. Приходилось ездить в разные суды и искать имена в архивах. Прежде в Калифорнии на один округ приходилось как минимум четыре суда: Высший криминальный, Высший гражданский, Муниципальный криминальный и Муниципальный гражданский.

Позднее Высший и Муниципальный суды объединились, и мы стали здорово экономить время, потому что все записи теперь были в одном месте. За последние пять лет большую часть архивов занесли в компьютерные базы (кроме дел старше десяти лет), так что вообще отпала необходимость выходить из дома.

Кроме изучения прошлого, эти базы данных можно использовать для поиска человека, чье местонахождение неизвестно. Самое главное тут – раздобыть номер социальной страховки. Это Святой Грааль в мире частного сыска. Как вы понимаете, номера страховок не общественное достояние. Если клиент его не знает, то нужны хотя бы полное имя и дата рождения объекта, желательно город проживания. Следующий шаг – получить с помощью этих данных кредитный отчет. В таких отчетах значатся все адреса объекта, сведения о банкротствах и арестах имущества, но это в любом случае неполная информация. Полная, опять же, недоступна простому смертному. Еще в кредитном отчете может быть часть номера социальной страховки. Одна база данных содержит, к примеру, первые четыре цифры номера, другая – последние четыре, и если просмотреть несколько баз, то зачастую можно собрать номер целиком.

Поиски по базам данных требуют большого внимания к мелочам, и мои школьные учителя никогда бы не поверили, что я на такое способна. Но мне всегда нравилось копать грязь на людей – ведь тогда мои собственные проступки казались сущей ерундой.

Можно сказать, что сначала родители испытывали наши желудки, затем наше терпение, а потом уж мозги. Жили Спеллманы в основном за счет слежек. В школе такой работой можно было гордиться – и не важно, что трудишься на папу с мамой. Впрочем, у нее были и недостатки. Люди ведь не всегда куда-то едут или идут. Они спят, работают, устраивают четырехчасовые встречи в офисных зданиях, вынуждая тебя ждать у входа или в фойе, при этом твой желудок урчит от голода, а ноги болят. Я любила шевелиться; Дэвид, напротив, предпочитал спокойные часы. В это время он делал уроки. Я только курила.

14 лет. Моя первая слежка по делу Фелдманов. Джон Фелдман нанял нас, чтобы следить за своим братом и деловым партнером Сэмом. Решил, будто родственничек увлекся какими-то нелегальными сделками, и хотел понаблюдать за ним пару недель – убедиться, что чутье его не подводит. Чутье и в самом деле его не подвело. Хотя Сэм вовсе не увлекся нелегальными сделками, зато очень увлекся женой Джона.

Мы с Дэвидом были новичками по части слежки, когда взялись за дело Фелдманов, а когда закрыли его, я стала настоящим асом. Происходило все примерно так: отец садился в фургон, а мама в «хонду». Оба были связаны с нами по рации. Если Сэм куда-нибудь отправлялся, мы с братом запрыгивали в машину, затем выходили неподалеку от объекта и шли следом, потом сообщали по рации свои координаты, и когда Сэм садился в такси, автобус или трамвай, мама с папой нас забирали. Обычно он снимал номер в гостинице «Сент-Регис».

За это время я не только узнала, что Сэм спит с женой брата, но и поняла, что побеги из родительского дома пошли мне на пользу. Жизнь научила меня хитрить, испытывать границы своих возможностей и в то же время знать меру. Чутье подсказывало мне, можно ли поехать вместе с объектом в общественном транспорте или лучше поймать такси. Я знала, сколько могу оставаться у него на хвосте и когда пора исчезнуть. И еще я была вовсе не похожа на детектива.

В четырнадцать лет мой рост был уже пять футов шесть дюймов, всего на два дюйма меньше, чем сейчас. Я выглядела старше своего возраста, хотя в застиранных джинсах и мятой футболке была похожа на обычную школьницу. Внешность у меня была неброская: длинные каштановые волосы, карие глаза, ни веснушек, ни других особых примет. Если бы я пошла в маму, то, наверное, выросла бы красавицей, однако гены Альберта немного подпортили мои черты. Я чаще слышала в свой адрес «симпатичная», чем «красивая». И все-таки теперь, в двадцать восемь, благодаря своему вкусу и лучшей подруге (она парикмахер), я выгляжу очень даже ничего, скажем так. И на этом закончим мой портрет.

15 лет. Дядя Рэй спросил, что я хочу на день рождения. Я заказала бутылку водки, но он не согласился, и я предложила научить меня вскрывать замки. Вообще-то частные детективы не обязаны владеть этим навыком и редко им пользуются, однако дядя все равно меня научил, потому что умел сам. (Когда мама узнала, то объявила ему бойкот на две недели.) На службе я так ни разу и не взломала дверь, зато вовсю применяла этот полезный навык в личных целях.

16 лет. Первый звонок объекту с целью получить необходимую информацию. В этом деле у нас отлично разбиралась мама. Она могла выведать номер социальной страховки, кредитной карточки, дату рождения и трудовую историю объекта с помощью одного-единственного звонка. Разговор происходил примерно следующий: «Здравствуйте, могу я услышать мистера Франклина? Здравствуйте, мистер Франклин. Меня зовут Сара Бейкер, я из „Эй-Си-Эс инкорпорейтед“. Мы помогаем людям отследить их пропавшие вклады и сбережения. Недавно мы обнаружили тысячу акций на имя Гарри Франклина. Мне нужно убедиться, что это вы. Не могли бы вы сообщить дату вашего рождения и номер социальной страховки, тогда я начну перевод…»

Я тоже умею добывать сведения таким способом, но мама – непревзойденный специалист.

17 лет. Я села за руль и отправилась на слежку. Год назад я получила права, и теперь отец решил попрактиковаться со мной на дороге. Принцип простой: уверенное, но безопасное вождение. Никогда не отставай больше чем на две машины (если работаешь в одиночку) и знай свой объект, умей предугадать, куда он или она поедет, чтобы полагаться не только на глаза. Тут знатоком был папа. Проработав много лет в полиции, он хорошо чувствовал дорогу и умел почти безошибочно предсказать следующее движение объекта.