Последнее послание - Николя Бёгле Страница 5

Аббат отпер еще одну стрельчатую дверь. Здесь не было выхода наружу, откуда в эту сырую часть монастыря мог бы попасть холодный воздух. Перед Грейс круглый свет факела выхватывал из темноты колеблющиеся очертания длинного коридора с обшитыми дубом стенами, прорезанными нишами с витражами, в которых стояли статуи с длинными печальными лицами.

Аббат запер за собой дверь на ключ, предварительно убедившись, что никто за ними не идет, и по отполированному за века каменному полу с рисунком шахматной доски двинулся вперед.

Молния на мгновение осветила коридор бледным светом, отбросив тени статуй на стены.

— Что вы можете мне сказать о погибшем? — спросила Грейс, воспользовавшись раскатом грома, чтобы заглушить звук своего голоса.

— Его зовут… звали Антон. Это все, что мы знали и что нам необходимо было знать. Ему было лет двадцать, у нас он прожил около двух с половиной лет. Он помогал нам переписывать манускрипты, чтобы оплатить проживание. Справлялся он с этим очень ловко, но он был не просто работником физического труда. Он интересовался многими вещами, и я часто вел с ним продолжительные и очень содержательные беседы. Впрочем, он весьма хорошо знал Библию и другие религиозные тексты. — Аббат пожал плечами. — Он говорил, что надеется найти пути к объяснению того, чего наука не может понять. Наука была его призванием… Хотя я ничего в этом не понимаю. Мне он казался человеком блестящего ума. Хотя бы из-за его умения объяснить мне некоторые важные научные вопросы, до сих пор не имеющие ответа. Кроме того, я мог оценить его тончайшие познания в некоторых религиозных проблемах, в которых я совсем ненамного превосхожу его. В его рассуждениях было нечто завораживающее, — закончил он с задумчивым видом.

— Итак, вы его высоко ценили, — предположила Грейс, бросавшая настороженные взгляды в направлении окон, через которые в коридор проникал серый свет.

— Да, это был необыкновенный человек.

— Возможно, ваши братья не так хорошо ладили с ним.

— Я не перестаю задавать себе этот вопрос и не вижу ничего, что позволило бы мне предположить, что один из членов нашего братства мог желать ему зла. Я никогда не слышал, чтобы он повздорил или хотя бы поспорил с одним из наших. И уж тем более чтобы он мог довести кого-то до совершения такого жестокого преступления. Это какая-то бессмыслица.

Грейс слушала аббата внимательно и даже с некоторым сочувствием. Но, не исключая и такой возможности, она, где-то в дальнем уголке мозга, включила и этого человека в список подозреваемых. У нее было смутное предчувствие, что он рассказывает ей не все, что ему известно о жертве. Однако, возможно, она просто истолковала в дурном смысле монашескую стыдливость.

— Вот. Кельи, предназначенные для постояльцев, располагаются за этой дверью.

Они дошли до конца коридора, и аббат с трудом сдерживал дрожь своей руки, когда вставлял ключ в замок.

— Простите, я…

— Ничего.

Грейс оглянулась, мысленно спрашивая себя, насколько удалось скрыть происходящее от убийцы.

— Сколько еще времени монахи будут заниматься переписыванием рукописей?

— До десяти часов. Иными словами, еще час с четвертью, — ответил аббат, взглянув на наручные часы.

Наконец дверь открылась, а за ней появился новый сводчатый коридор, в которой выходило несколько комнат.

Аббат пошел первым, по-прежнему освещая путь факелом.

— Вторая справа…

— Как именно брат Логан обнаружил тело и в котором точно часу это случилось? — спросила Грейс.

— Случайно. Обычно монахи сюда не заходят. Их кельи находятся в другом здании. Но когда брат Логан ночью, около двух часов с четвертью, встал в туалет, оказалось, что общий туалет в нашем корпусе уже занят. Подгоняемый нуждой, он, в порядке исключения, решил воспользоваться туалетом для постояльцев. И тогда он заметил, что дверь кельи номер два приоткрыта. Он вошел и…

Аббат замолчал. Слышно было лишь, как потрескивает горящее масло факела.

— Он здесь… за дверью.

Голос его был взволнован, как у человека, потерявшего друга.

— Никто, кроме вас и брата Логана, обнаружившего тело, не заходил в комнату?

— Никто. И мы ни к чему не притрагивались. Все в том же состоянии, в каком мы нашли помещение… и Антона.

Грейс надела латексные перчатки — она всегда держала в кармане жакета одну-две пары.

Аббат посмотрел, как она это делает, и несколько раз судорожно сглотнул.

— Если позволите, я бы предпочел, чтобы вы вошли туда одна, — пробормотал он.

Грейс понимающе кивнула, передала ему мокрую от дождя парку, взяла факел и толкнула дверь кончиками пальцев.